У пределов мрака - [35]
На следующий день в десять часов утра Эксхем вскочил в седло и слегка пришпорил коня, двинувшись в направлении, указанном ему Лебеволем.
Проезжая мимо ратуши, он оказался в центре большой группы горожан. На одной из колонн здания он увидел написанное от руки объявление; забравшийся на постамент Ганс Пиперман обращался с пылкой речью к взволнованной толпе.
— Нужно что-то делать, — кричал он, — члены муниципалитета не могут закрывать глаза на происходящее. Они считают, что расщедрились с наградой, но что такое пять талеров? Почему бы не объявить награду в виде кувшина с пивом?
— Пиперман прав! — зашумели в толпе.
Заметив англичанина, Ганс бросился к нему.
— Добрый день, милорд… Надеюсь, что он действительно будет для вас добрым, не то что для двух несчастных парней, о которых ничего не известно со вчерашнего вечера. Пропали два брата Мюкке, Эрнст и Карл. Когда стемнело, они отправились на рыбалку, потому что самых крупных угрей можно поймать только ночью. Утром их лодка оказалась пустой, оба рыбака куда-то исчезли. Муниципалитет объявил о награде в пять талеров тому, кто найдет их. Мы же знаем, что ни одного из пропавших в последнее время так и не удалось обнаружить!
Из открывшегося на втором этаже окна свесился советник Веттерфане и закричал:
— Прекрати волновать народ, Пиперман! Или мне придется арестовать тебя и выгнать из города!
— Мы требуем, чтобы началось расследование, — ответил Пиперман, — Для начала можете спросить у Корешка, что он делал вчера ночью на берегу?
— Корешок — это мойщик бутылок, он работает у аптекаря Цукербайна, — пояснил Пиперман Эксхему. — Это неприятный уродливый карлик.
— Где Корешок? Приведите его сюда! — закричали собравшиеся. — Если он не захочет говорить, мы вырвем у него язык!
По знаку герра Веттерфане два стражника с алебардами попытались разогнать толпу. Но возмущенные горожане накинулись на них и мгновенно обезоружили, так что беднягам пришлось поспешно укрыться в здании мэрии.
Советник тоже был вынужден спрятаться, захлопнув окно, после того как в него полетели гнилая тыква и несколько ничуть не более свежих луковиц, за которыми вполне могли последовать булыжники.
— Настоящая революция! — воскликнул Джон, и похлопал коня по шее, стараясь поскорее отъехать с места стычки.
В этот момент крики вспыхнули с новой силой.
— Корешок! Мы его поймали! Он прятался, негодяй! Где веревка? Его нужно повесить!
На глазах у Джона разыгрывалась отвратительная сцена.
Два рыбака в серых блузах притащили на площадь небольшого сгорбленного человечка, осыпая его тумаками.
Эксхем услышал, как бедняга кричит от боли и отчаяния:
— Я ни в чем не виноват! Я ничего не знаю! Не бейте меня… Боже, они хотят меня убить… Неужели никто не спасет меня?
Вопли карлика звучали с таким отчаянием, что Джон не выдержал. Он направил коня в толпу и остановился перед рыбаками.
— Прошу вас, отпустите этого бедолагу, — решительно потребовал он.
— Не вмешивайтесь не в свое дело, — прозвучал ответ, и вокруг него замелькали сжатые кулаки.
— Я тоже люблю хорошую драку! — рассмеялся Джон. — Но я считаю своим делом — встать на сторону слабого, который не может сопротивляться более сильным. Отпустите его!
— Да, отпустите беднягу, раз англичанин требует! — вмешался Пиперман. — Этот господин вчера спас фрау Зорн из лап полицейских.
— И он сорвал парик с головы аптекаря! — раздались голоса.
Рыбаки дружно расхохотались
— Так это он? Ну, тогда мы не сможем отказать ему! Но Корешок все равно должен рассказать нам все, что он знает.
— Я ничего не знаю! — захныкал человечек.
— Послушайте, друзья! — обратился Джон к горожанам. — У меня есть рекомендательное письмо к королевскому прокурору Дрездена, и я воспользуюсь им, чтобы сообщить ему о пропавших братьях. Если он сочтет необходимым, он допросит Корешка, и у прокурора есть возможности заставить его говорить, которых нет у вас!
Еще бы! Это хорошая плетка! — рассмеялись горожане.
А сейчас позвольте мне заняться этим малышом! — сказал Эксхем.
Схватив карлика за шиворот, он поднял его на седло так легко, словно это была тряпичная кукла. Потом он помахал рукой Пиперману, театральным жестом поприветствовал толпу и слегка пришпорил своего скакуна.
Когда он подъезжал к городским воротам, позади него все еще раздавались приветственные крики толпы.
Карлик не шевелился, но Джон ощущал, что он дрожит всем телом.
Господин, вы ведь не сделаете мне ничего плохого? — спросил он, стуча зубами, когда они выехали из города.
Я не для того отнял вас у разъяренной толпы, чтобы издеваться над вами, — с улыбкой сказал Джон. — Сейчас мы остановимся возле ручья, и вы сможете смыть кровь с лица. А пока хлебните немного бренди.
И он протянул карлику фляжку.
Не знаю, как мне благодарить вас, милорд, — сказал бедолага, немного приободрившись. — Без вас они могли забить меня до смерти или просто повесить.
Почему вас называют Корешком? — спросил Джон.
Я маленький и уродливый, словно корень какого-нибудь растения. А так как я работаю в аптеке, то давно приобрел запах, характерный для лечебных растений вроде пырея, французской петрушки или чего-нибудь еще.
