У ночи длинная тень - [17]
Они сели и стали глядеть друг на друга, взялись за руки – ладонь к ладони, а девчонка таращила глаза на них. Не могла оторваться – такой необычной, она чувствовала это, было их встреча и даже молчание. Они сидела молча. Но все кафе уже гудело. И даже девчонкин сосед неловко повертелся, попыхтел, и сказал:
- А меня зовут Слава…
Мест пустых, да и одиночек, уже не было в кафе, забыла и девчонка про одиночество, этот вечер и для нее стал отныне самым особенным. И она уже не смотрела туда. Правда, когда через полчаса она бросила туда взгляд, заметила: все так же молчат и смотрят… Ну вот просто сидят и молчат, но весь многолюдный зал кафе уже строится и существует вокруг их столика в углу, и он уже был – казалось девчонке – центром, солнечным светилом в мире этого кафе.
На эстраду вышли поодиночке, вразбивку, музыканты, расчехлили свои сложные орудия и стационарные агрегаты, и, сев и помедлив с непроницаемо презрительными минами – грохнули разок, другой. Мелодия, однако, полилась поначалу тихая и задушевная…
Они все также сидели, глядя друг на друга, бутылка вина была лишь чуть начата. О чем-то, наверно, главном, великом и совершенно ослепительном молча разговаривали прекрасными от радости лицами.
Оранжевоглазый замолчал, и картинка погасла. Я вмиг перенеслась обратно за кладбищенскую оградку.
- Ну так что, перейдем к следующему захоронению? – тоном экскурсовода произнес он.
- Подожди, я так быстро не переключаюсь, - сказала я. – Скажи, как ты это делаешь? Как тебя звать?
- Имя знать хочешь? – усмехнулся он. – Зачем тебе?
- Ну ты же знаешь мое. Знакомиться, так по полной. Как тебя?
- Да называй как хочешь.
- А все-таки? По-настоящему, как?
- Ну, скажем, Фитк.
- Да-а, прикольно, - протянула я. – Так можно называть собаку, или кота. Никогда не встречала у людей подобных имен.
- А я и не человек, - усмехнулся он.
- А когда было это самое землетрясение, - разбирало меня. – Ну правда, когда?
- В 1976-ом, 8 апреля, - проинформировал он меня. - Землетрясение началось с толчка небольшой силы, но местные жители, предчувствуя неладное, повыскакивали из домов. Удар огромной силы, до 9 баллов по шкале Рихтера, последовал через 15 минут и вызвал обвалы практически всех зданий.
Мы вышли за оградку могилы и пошли вдоль рядов, беседуя и разглядывая памятники.
- Люди в те времена какие-то не такие были, - сказала я задумчиво. – Я бы так не смогла, и вообще, без компьютера, без инета, так странно…
- Иная эпоха, иные люди, - сказал Фитк. – Иные приоритеты.
- А моменты жизни ты выбираешь произвольно? – спросила я его.
- Что ярче зафиксировалось, то и показываю, - бросил он, и поддел кроссовкой валяющийся выцветший венок.
- А вот про этого ты что расскажешь, - остановилась я возле алюминиевого памятника с черно-белой фоткой, и взглянула на дату смерти.
- Тоже жил в восьмидесятых, - констатировал Фитк, и сдвинул бейсболку козырьком назад.
Мы вошли в оградку и расположились на металлических сидалищах возле такого же столика.
- Как неудобно сидеть на этом, - проворчала я.
- Это можно исправить, - он щелкнул пальцами, и мы оказались на диванчике за журнальным столиком, на котором стояли высокие бокалы с коктейлями, из них торчали черные соломинки. Странно выглядело это на могиле.
- Прямо как в баре, или в ресторане, - сказала я.
- А мы сейчас туда и заглянем, - ответил он. – Следом за покойником. Смотри и слушай.
Негр на эстраде бросил барабанные палочки и пропел: «Эвры монын…»… Скорее – страстно прохрипел, прошептал свое «эвры-ы», чем пропел. И черное зеркало полировано блистало сбоку, в золоченой витой раме, и люстры переливались хрусталями… А их столик напротив зеркала. Они сидят лицом к лицу, друг против друга. Она тянет коктейль через соломину. Лариса. Она хочет что-то сказать ему. Что-то важное. Лариса! Она молчит. О чем молчит она? О чем-то важном… Но никто не знает, и никогда не узнает – о чем она молчит.
Негр проскрипел пылко и загадочно «эвры моны-ын», и снова схватил барабанные палочки.
Школа. «Ты опять читаешь на уроке посторонние книги? Иди к доске»… Парта, изрисованная рожами, изрезанная перочинным ножиком.
Черт, какой ветрище! Да это прямо вихрь, смерч… Вихрь швыряет самолет, блестящий маленький самолетик. Он похож на ласточку, только – серебристую, его кружит, швыряет вверх. Вниз. Он летит на солнце. И уже не видно его… Прямо в упор на солнце – вот это пике!.. Стойте, стойте, не пускайте его! Там мама! Ма-а-ма!
Школа. «Опять ты читаешь Хемингуэя на уроке? Дай-ка сюда книгу»…
Школа. «А-а-а!.. Держи Оську! Держи его, бей!..» Что это? Догоняют, дают подножку. «Бей заику!»
Самолет разваливается на куски. Железный дождь свергается с неба. Шмяк! – в сторону отлетает пропеллер…
А это Веерка из их подъезда. С какой-то девчонкой перешептывается: «И никакой он не Оська, его по-настоящему Оскар зовут. Нет, серьезно. Оскар Мухин. Он незаконный, от приезжего какого-то. Мать-то у него стюардесса…»
«Алё! Алё, аэропорт? Скажите, рейс 3052»… - бабушкин желтый палец дрожит в телефонном диске.
Догоняют. Затылком чувствует он частое, злое, чужое дыханье. Сейчас навалятся… Так и есть. Сбили с ног, снегом залепило рот, ноздри. Трудно дышать. «Ну, одноклассники…» Душно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация к роману «А! А! Мадагаскарка!» Это невероятно! Такого просто не может быть! Но так случилось! Она и представить себе не могла, что с ней это… ЭТО… произойдёт! И что так вообще бывает, она не знала. Но вот бывает. Это – роман нового типа, такого ещё не было! Вот он - экспресс-роман, основанный на реальных событиях. Почти все имена изменены.
О молодых людях, старшеклассниках и первокурсниках вузов, которые только что стали или становятся взрослыми, делают свои первые самостоятельные шаги в сложную взрослую жизнь, рассказывается в «Белой ласточке», первой книге начинающей писательницы, выпускницы Литературного института имени Горького, Ольги Астаховой.Юным героям Астаховой свойственны высота нравственных и моральных оценок и требований к себе, к окружающему миру, требований, в которых молодежь по-особому резка и бескомпромиссна.
Невероятный, ошеломляющий роман, полный неожиданных поворотов и непростых ситуаций. Как говорится – будь осторожен в свои желаниях, они могут исполняться. И тогда - может случиться всякое. Вот такое всякое, экстремальное, и случилось с Катей, она попала в самый эпицентр детективных событий!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.