У нас особое задание - [55]

Тихо было вокруг, казалось, ничто не предвещало беды. Разведчики не обратили внимание на то, что на протяжении восьми-десяти километров пути они не встретили ни одного местного жителя. Каратели не выпускали их из деревень. На полянке небольшого, насквозь просматриваемого леса, разведчики решили сделать привал. Здесь и оказалась засада. Подпустив разведчиков, фашисты открыли массированный огонь.

Первыми пали Антон Землянка, Иван Сапожников и Алексей Зубков. Разведчики вынуждены были залечь по существу на открытой местности. Заработали пулеметы, каратели поднялись, вышли из леса и пошли в лобовую атаку. Это было как раз то, что нужно было Тыртышному, который не расставался с ручным пулеметом. Его меткий огонь валил на землю карателей. Николай Бреславский и Иван Плаксин перебежками старались сблизиться с противником, чтобы проникнуть в лес. Коля Бережной прикрывал их огнем автомата.

…Шел упорный бой. Каратели подтянули новые силы и отрезали путь к отступлению. Оставался единственный путь — болото, которое считалось трудно проходимым. Бреславский и Плаксин попали под пулеметную очередь. Двое гитлеровцев короткими перебежками двинулись к партизанам, с другой стороны полз к ним Бережной. Временами он отрывался от земли, тщательно целился и стрелял. Он видел, как Бреславский приставил к виску пистолет. Это был его последний выстрел. Гитлеровцы усилили огонь. Справа по ним били пулемет Тыртышного и автомат Омельчика. Бережной, прижимаясь к земле, полз к Плаксину и Бреславскому. Ему оставалось не более пятнадцати метров, когда Плаксин, обливаясь кровью, попытался встать на ноги.

— Ваня, ложись, — крикнул Бережной.

Плаксин не ответил. В его руках была граната. Шатаясь, он крикнул:

— Эй вы, фашистская мразь, трусы, смотрите, как умирают комсомольцы!

Раздался взрыв.

Он сделал несколько шагов и упал на Бреславского. Бережной подполз к товарищам, чтобы взять оружие и патроны, но их автоматы и лежавшие на земле кассеты были пусты.

Раздалась команда Ильи Рыбалко:

— Отходите влево, прикроем.

Он и Даниил Жарко, широко расставив ноги, поливали карателей огнем из автоматов. Не выдержав, фашисты отошли к деревне Трухановичи.

Шальная пуля угодила в Жарко. К нему подбежал Рыбалко.

— Даник, держись за меня, — сказал он, — пока немцы опомнятся — успеем уйти.

— Не нужно, — ответил Жарко. — Ухо-ди-те…

Гитлеровцы снова поднялись в атаку. Разведчики краем болота вышли на хутор, и в обход села Смоляница ночью подошли к шоссе Ружана — Пружаны. Шоссе освещалось прожекторами, на нем патрулировали танки и бронемашины. Все-таки перед рассветом разведчикам удалось пересечь шоссе и выйти в Ружанскую пущу. Здесь они встретили белорусских партизан под командованием Героя Советского Союза Тихомирова и группу ковпаковцев под командованием Бычкова.

Вместе с партизанами Белоруссии разведчики опергруппы приняли участие в ряде операций. Совершив пятисоткилометровый самостоятельный рейд, они 16 мая пришли в дивизию, штаб которой дислоцировался в селе Большой Рожин…

У меня хранится письмо отца Николая Бреславского Ивана Федоровича и матери Степаниды Никитовны.

Живут они в Киргизии, в совхозе «Джанги-Пахта». Там они вырастили и воспитали пятерых сыновей и двух дочерей. С юношеских лет Иван Федорович и Степанида Никитовна работали у помещиков и кулаков на Украине, мечтали о хорошей жизни. Иван Федорович пишет:

«Все наши ребята получили профессии и живут самостоятельно. Мы с женой живем в довольствии, в хорошей двухкомнатной квартире. Мы счастливы, потому что живем в единой советской семье и любим нашу Родину. Так мы воспитывали и своих детей».

Когда я начал работать над этой книгой, родители Даниила Жарко прислали мне его последнее письмо.

«Дорогие мои папа и мама!

Представился случай направить вам весточку. Пока могу вас обрадовать только тем, что дерусь с врагами нашей родины не хуже других. Папа! Будем считать, что я от тебя принял боевую эстафету и пронесу ее честно, как положено советскому патриоту. Крепко целую вас, мои родные.

Ваш сын Даниил».

Они прожили мало, но сделали много для счастья настоящего и будущего поколений. Они внесли в героическую летопись Ленинского комсомола самый большой вклад — свою жизнь.

Храбрость на войне — это победа, смерть для врагов. Трусость — позор и унижение. Я всегда буду помнить последние слова Вани Плаксина: «Смотрите, как умирают комсомольцы!»

И новому поколению молодежи мне хочется сказать: «Смотрите, не ошибитесь в выборе жизненного пути, берегите честь советского человека, крепите могущество нашей великой Родины, готовьтесь достойно принять эстафету от старшего поколения».

ЗАСАДА В БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩЕ

По решению командования дивизия шла в Беловежскую пущу. Там, в лесных деревнях мы рассчитывали укрыться на некоторое время от немцев, дать людям отдых, подлечить раненых и получить подкрепление с Большой земли. Однако сделать это нам не удалось.

Форсированным маршем мы подошли к деревне Рожковка и с боем заняли ее. Рядом виднелась деревня Пашуки, где засели гитлеровцы. Попытки партизан выбить их оттуда не увенчались успехом. Подразделения дивизии вели жестокие арьергардные бои. Противник, окопавшийся в Пашуках, и не пытался наступать. Немцы обстреливали из минометов единственную проселочную дорогу и мостик, ведущий в Беловежскую пущу.