У народов Восточной Африки - [52]

Никакого ответа. Я делаю несколько шагов вдоль дороги и что же вижу: в уютном углублении придорожной канавы, как на пружинном матраце, сладко спит «достойный доверия» сторож и часовой. Он спит безмятежным оном человека с чистой совестью, и его мерный храп разносится многоголосым эхом. Не зря же он взял с собой одеяло! Что же делать? Разбудить и отчитать нерадивого часового? Но разве это поможет? Ведь машину уже не вернуть, Несолоно хлебавши я возвращаюсь в свою комнату.

Наступил еще один день моего вынужденного отдыха.

Я решил больше никому не доверять и сам выбрал подходящее место для вечернего дежурства поблизости от дороги. Это была превосходная полянка, в глубине которой стоял каркас недостроенного дома. Кругом полно сухого валежника, да к тому же достаточно лишь протянуть руку, чтобы вытащить любую из торчащих в каркасе жердочек. Без костра здесь не обойтись. Ночью бывает очень холодно, пронизывает сквозной ветер. Из-за резкой смены температуры после дневного зноя начинает знобить. Не — надо забывать, что я нахожусь сейчас на высоте около полутора тысяч метров над уровнем моря.

Ни львов, ни леопардов здесь нет — так утверждают местные жители, но кто может поручиться за это? Что же касается гиен и шакалов, то их никто не принимает в расчет. Носорог? Этот всегда может повстречаться, ибо разгуливает где попало. Во всяком случае пребывание в лесу в полном одиночестве даже у костра — занятие не из приятных и безопасных. Но привыкаешь ко всему. Еще год назад я бы наверняка струсил, а сегодня не испытываю ни малейшего страха. Мне просто хочется спать. Голова опускается все ниже и ниже. Монотонное потрескивание горящих веток и перемещающиеся вокруг пурпурные тени как будто составляют против меня заговор. И если бы не необходимость внимательно следить за дорогой, я бы растянулся на траве и уснул по примеру вчерашнего старца. Теперь я понимаю его. Напоенный пряными ароматами воздух тропиков невольно одурманивает.

Пятнадцать минут десятого. Двадцать… двадцать пять… Но что это? Тишину нарушает четкий, ритмично отбиваемый шаг нескольких десятков босых ног. Такое впечатление, что марширует целое войско. Слышатся звуки струн, и вот на освещенную отблеском моего костра часть дороги вступает отряд подростков. Я догадываюсь, что это отец Лонжинус прислал учеников своего старшего класса развлечь меня во время дежурства.

Ребята окружили меня плотным кольцом и весело болтают. К сожалению, мое знакомство с языком кисуа-хили далеко не достаточно для того, чтобы их понимать. Время от времени я глупо улыбаюсь в знак своего расположения к ним, и в ответ на каждую — мою улыбку звучит их смех. Так устанавливается полное взаимопонимание.

У людей племени маконде толстые, мясистые, вывернутые губы, резко оттененные рядом поблескивающих в свете пламени заостренных зубов. С раннего детства они шлифуют себе передние зубы, чтобы уподобиться царственному льву. Их щеки и лоб покрыты сплошной и самой разнообразной по рисунку татуировкой. Младшему из ребят, по-видимому, лет шестнадцать. Мускулы его превосходно развиты, а грудная клетка обрывается под углом к бедрам.

Четверть одиннадцатого.

— Теперь бвана мкубва может спокойно идти спать. Ни одна машина уже не пройдет. Может быть, завтра, но сегодня нет, — категорически заявили ребята, разом поднявшись.

То же самое говорил и отец Лонжинус. Упорствовать не имело смысла. Ведь им лучше известны местные обычаи.

В душе я проклинаю все на свете. Еще один день по терян впустую. Нет, с меня довольно этих скитаний. Когда возвращусь в Дар-эс-Салам, немедленно откажусь от работы. Пусть они наконец поймут, чего мне все это стоило.

С проезжей дороги я сворачиваю в боковую аллейку. Сопровождающие меня мальчишки, видимо, почувствовали, что я в плохом настроении, и замолкли. Но вот в гнетущую тишину мрачных раздумий неожиданно врывается шум мотора. За нашими спинами из чащи деревьев выскакивает огромный грузовик и, громыхая и рыча, как зловещий призрак, мчится в направлении Невады До этого момента его не было слышно. Видимо, он бесшумно съехал с горы. Грузовик промчался мимо и исчез из виду. Никто из нас не успел его задержать.

Я прекрасно сознаю, что уже наскучил читателю описанием последних дней, проведенных мною в миссии, но как выбраться из этой западни? Так выглядит путешествие по Африке без собственного автомобиля.

Когда я уже снимал башмаки, сидя на краю кровати, отец Лонжинус отчаянно забарабанил кулаками в мою дверь.

— Господин доктор!.. Господин доктор!.. — голос его прерывался от радости. — Бегите скорей в селение, там 140 стоит машина. Она испортилась, ждут какую-то запасную часть. Я уже послал человека предупредить, чтобы они подождали вас.

Через несколько секунд я бежал по ухабистой кратчайшей дороге, а вслед за мной мчались мальчишки с моими вещами. Мы успели как раз вовремя. Что за наслажденье ощутить себя наконец на шоферском сиденье с вылезающими отовсюду пружинами! Я опять в пути. Мы несемся со скоростью сто двадцать километров в час.

ПЕРЕПРАВА

Чем дальше продвигался я по следам таинственной маски, тем меньше становился мой багаж. В Линди я высадился с чемоданом и узлом. Я вез с собой плед, пижаму, мыло, полотенце, костюм, белье и даже несколько польских книжек. Чемодан остался в Намупе, костюм — в Китангари, белье — в Нангоо, и вот теперь я, что называется гол как сокол: у меня остались только короткие брюки и довольно грязная рубашка цвета хаки. Нет, вру! Со мной еще одна вещь, без которой невозможно обойтись в Африке — чайник.