У моря Русского [заметки]

Шрифт
Интервал

1

Огнищанин — старший дружинник князя.

2

Тиун — человек, ведающий хозяйством князя.

3

Сераскир (тат.) — военачальник.

4

Кадафа (тат) — колодка. Они бывают наручные, наножные и нашейные.

5

Эй, иди, собачье мясо!

6

Айда! Не задерживай!

7

Хатырша — ныне с. Лечебное Белогорского района.

8

1473 год ногой эры.

9

Аксамит — бархат.

10

Арталан и Бахчи-Эвли — ныне села Земляничное и Богатое Крымской области.

11

Диван — совет хана.

12

Эй, парень, эй, душа (тат.).

13

Кантар (тат.) — весы.

14

Ля белецца (ит.) — красота! Зюберджет (тат.) — сказочный драгоценный камень.

15

Хамам (тат.) — баня.

16

Муэдзин (тат.) — призывающий к молитве.

17

Телял — глашатай.

18

Джааби — сборщик налогов.

19

Кадий — судья.

20

Чорбаджи (тат.) — хозяин.

21

Айдамах Дели-Балта (тат.) — разбойник Бешеный топор.

22

Казан (тат.) — котел. Завести свой котел здесь в смысле завести свою семью.

23

Тасили — так называли генуэзцы селение, на месте которого в настоящее время расположена деревня Громовка Судакского района.

24

Луста — ныне Алушта. В то время принадлежала Мангупскому княжеству.

25

Канцона, или канцонетта, — песня любовного или морально-философского содержания.

26

Хаджнма — пригород Карасубазара.

27

«Absolvo te» (лат.) — «Отпускаю тебе».

28

Кемер — пояс.

29

Кисе — кошелек.

30

Адаличка кирек! — Наложница нужна!

31

Маях — в данном случае пароль.

32

Оклематься — прийти в себя.

33

Селение Салы — ныне Грушевка.

34

Двести саженей — так считали в старину.

35

Черкасин — житель города Черкасска.

36

Чомпи — нищий (ит.).

37

Катсрга — весельное судно.

38

Чембало — Балаклава, где тоже была в то время генуэзская крепость.

39

Рим, по преданию, был основан на семи холмах.

40

Скути — ныне Приветное Алуштинского района (раньше Ускут).

41

Кто ты?

42

Санта-Кристо (ит.) — Святой крест.

43

Святой Георгий.

44

Здесь и в ряде случаев в дальнейшем даны подлинные выдержки из писем консула Солдайи Христофоро ди Негро.

45

Снаряд из баллисты — метательного орудия.

46

Шерть (тат.) — клятва. Отсюда шертная грамота — клятвенная грамота.

47

Здравствуй, душа моя! (тат.).

48

Оджак — очаг (тат.).

49

Бей вооружал все население бейлика и в ханском войске стоял под своим знаменем, составляя в нем особый байрак.

50

Ак-бей (тат.) — белый князь. Имеется в виду Иван III.

51

Престол св Елены и Константина празднуется 6 июня.

52

Панагия Феотоку (греч.) — пресвятая богородица.

53

Деспина — владычица.

54

Рыбий зуб — клыки моржа, ценившиеся в то время почти наравне со слоновой костью.

55

Бакшиш (тат.) — подарок.

56

Посадить в крепость, тюрьму.

57

Хазиэмир — татарское произношение имени польского короля Казимира.

58

Аг (тат.) — здесь в значении владетель.

59

Перчем (тат.) — чуб.

60

Фирман (тат.) — разрешение, пропуск.

61

Феодосия — дар бога (греч.).

62

Музари — бычки (ит.).

63

Антибург — часть города или пригород.

64

Протонотарий — начальник канцелярии консульства

65

Клинч — короткая сабля.

66

Музариче — рыбаки ближнего лова, основная добыча их — бычки.

67

Чарпалья (ит.) — болтун, сплетник, хвастун.

68

Плебс — люди низшего сословия.

69

Калабаллык — беспорядки (тат.).

70

Кабела — по-итальянски налог, сбор.


Еще от автора Аркадий Степанович Крупняков
Вольные города

Историческое троекнижие о том, как Русь ордынское иго сбросила.  Книга вторая "Вольные города". В книге описан период освобождения Русского государства от страшного ига Золотой Орды. Единение страны, усиление ее мощи, мирные договоры соседями, дальновидная дипломатия Московии помогли изолировать орды кочевников и выстоять в борьбе с завоевателями.   .


Амазонки

Замечательный приключенческий роман "Амазонки" известного писателя Аркадия Крупнякова является первой частью одноименной трилогии о полулегендарном государстве женщин-воительниц в Северном Причерноморье. Привольно раскинулась на берегах полноводного Фермодонта могучая Фермоскира - главный город воинственных и беспощадных амазонок. От их стремительных и жестоких набегов редкие поселения мирных пастухов, рыбаков и ремесленников испытывают ужас. Богатеет Фермоскира, ширятся ее владения. Но ничто не вечно в этом мире.


Москва-матушка

Историческое троекнижие о том, как Русь ордынское иго сбросила. У каждого памятника свой век. Проходит время, и памятники исчезают с лица земли. Ни мрамор, ни бронза не могут бесконечно сопротивляться времени. Но есть памятники вечные - они в сердце народа. Пока жив хоть один человек - жива память. .


Пояс Ипполиты

Роман "Пояс Ипполиты" - продолжение знаменитой трилогии Аркадия Крупнякова о легендарных женщинах-воительницах. Поражение в гражданской войне обернулось для гордой жрицы храма Ипполиты позорным пленом. Но не таковы амазонки, чтобы покоряться судьбе ! И вот уже вся флотилия ненавистных греков захвачена пленницами. Что дальше ? Назад в Фермоскиру дороги нет. И гордые воительницы выбирают путь в неизвестность, к берегам далёкой Скифии. Что ждёт их там : смерть или новая жизнь ? ...


Марш Акпарса

Исторический роман о легендарном герое марийского народа Аказе Тугаеве, прозванном Акпарсом. "Марш Акпарса" - третья книга трилогии "Гусляры". В ней рассказывается о завершающем этапе борьбы Московского государства за свою независимость и о присоединении Марийского края к Руси. У каждого памятника свой век. Проходит время, и памятники исчезают с лица земли. Ни мрамор, ни бронза не могут бесконечно сопротивляться времени.  Но есть памятники вечные - они в сердце народа. Пока жив хоть один человек - жива память.


Царев город

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.