Тоя же осени, декабря 6 дня прислали к Великому князю бити челом горняя черемиса, Туга с товарищи дву черемисинов, чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань, а они с воеводами царю служить хотят.
«Царственная книг,а», с. 126
Аркадии Крупняков
Сказанue о том, как Русь татарское иго сбросила
|{|іигл третья
ЙОШКАР-ОЛА МАРИИСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 19 7 8
Роман «Марш Акпарса»— третья книга трилогии «Гусляры». В «ей рассказывается о завершающем этапе/борьбы Московского государства за свою независимость и о присоединении Марийского края к Руси.
>
Как известно, роман «Марш Акоареа» издавался ранее в Марийском книжном издательстве (дважды) и в Москве (издательство «Советская Россия»). В данном издании автор расширил и изменил многие моменты в историкохудожественном повествовании, устранив недостатки, на которые указывала критика. Так, гораздо полнее освещена связь марийцев с соседями — татарами и чувашами, которые не менее их терпели насилие крымских и казанских феодалов. глубже раскрыто социальное расслоение. Казанского ханства и Марийского края. Значительно сложнее раскрыты образы главных героев — Аказа Тугаева, Эрви и других. . .. - г . - Г
Оформление художника Б. А АРЖЕКАЕВА
© Марийское книжное издательство, ’1978
Свадьба в Нужєналє
ТУГА
Л
еса пели. Ветер качал высокие стройные сосны, и те звенели, словно струны. Ветер ударялся о могучие груди раскидистых елей, отчего по лесу шел гул, глухой, будто рокот барабана. слетали на ветру листья осины, дуба и клена.
Леса, прогретые летним солнцем до самых глухих чащоб, дали приют множеству птиц. Лились трели соловья, многочисленные пичужки наполняли своим щебетанием рощи и поляны, над берегами пек, озер и болот ухали филины и луни, куковали кукушки.
Все они славили жизнь радостную, буйную и неукротимую.
В один из дней к лесному хору прибавилась еще одна песня.
Ее пел человек.
Он сел на поваленное бурей дерево и положил на колени гусли. Пил го смотрел на деревья отрешенными глазами, мысли, видно, омчн где-то далеко, потом заиграл. Сперва гусли звенели тихо и III | по По вдруг в спокойную мелодию ворвался рокот струн, вла- . тми п лопущий. Под упругие звуки, мерные, как шаги, хотелось мл|и чилеко-далеко. Они, эти звуки, будоражили кровь.
Человек запел.
Ио была не просто песня. Над лесом разносилась песня-марш. •!■ I < I по к игл о тм, что он молод и зовут его Аказ. Семнадцать лет
ни н ............. ч(и щи, в прошел совсем мало. Еще далеко надо идти, а
лн|н>1 и Iрулив Может, даст ему силы любовь? Завтра,— поет че-
ловке г|11 гиидвбп (иигра в кудо Аказа придет новый прекрас-
М11в 41 ловец и тонут его »рви. И они вдвоем зашагают под эту НЦМ111, нии вместе ноиеду| народ на светлую поляну жизни.
НигНМ кончились,
Чилощ и и. 1.1 I и у ним теши» посмотрел на гусли.
#([1]>н 1и ролмлвн.
Дн, ........................... ... I с вило ннюмпить надолго, на всю жизнь.
ИуиЬ ОНИ ЦОМ01Л* I И пу III, пул II. у нес будут другие нужные в свое
■рим ил. ну. и. е» титл . лунпп-г и поет народ и знает, что
м4*у Аил I ллриI н у неешо.
безмен похож. Горе висит на длинном конце безмена, оно большое и тяжелое, как камень. Радость маленькая и короткая, как конец, на котором крючок. Пока груза на крючке нет, она ничего не весит. Горе Топейки: Эрви выходит замуж за Аказа. Втайне надеялся Топейка, что Эрви заметит его любовь, а Боранчей в награду за хорошую работу отдаст дочь ему в жены. Но напрасно надеялся. Теперь одно утешение: поставил его Аказ на свадьбе савушем, теперь он будет свадьбу вести.
Топейка торопится — без савуша какая свадьба.
Вот и илем Туги. Хороший хозяин Туга. Давно ли перебрался на новое место, а двор жердями огородил, ворота поставил. Весной вокруг двора белым цветом яблони бушевали, а теперь деревьев не видать. Заслонила их высокая только что срубленная клеть.
За изгородью слышатся шумные разговоры, песни. Голоса Аказа что-то не слыхать, вот беда будет, если не дождался, если один за невестой уехал.
Хорош савуш, если проспал самый важный момент.
Пакман тоже на свадьбу торопится. Злость душит Пакмана. От обиды и горя плакать хочется. Отец, правда, намекал на что-то, но Пакман не верит ему.
Не успел Пакман подойти к изгороди, как увидел Шемкуву. Старуха будто из-под земли выскочила. Заметила его, заспешила прочь.
— Подожди, старуха! — грозно сказал Пакман.
— Здравствуй, красавец. — Шемкува моргает глазами, но к Пакману не подходит. Парень видит робость старухи и еще сердитее говорит:
— Ты зачем сюда пришла?
— Узнала, что свадьба, вот и пришла. Может, думаю, шорвой>[2] угостят.
— Я тебя угощу плеткой! — сквозь зубы произносит Пакман, взмахивает черенком, ловит ремешки в горсть.
— Зачем такой сердитый, патыр?— укоризненно говорит Шемкува.
