У кладезя бездны. Часть 4 - [103]

— Садимся! — крикнул кто-то от кабины

В наушниках тактической системы управления — монотонно бубнил голос информатора, прерывавшийся докладами уже высадившихся подразделений, бравших зараженную зону в кольцо. Это — хоть немного успокаивало. Напоминало — что порядок есть порядок, а германский солдат есть германский солдат.

Слушать всем солдатам и офицерам Рейха, действующим в зоне радиоактивного заражения. Двадцать один час назад в Риме произошел ядерный взрыв, сопровождающийся значительным выбросом радиоактивных веществ, угрожающим здоровью. Мы высаживаемся в Риме в соответствии с межгосударственными соглашениями с целью наведения порядка, недопущению распространения зараженных радиацией предметов и людей на другие территории и для оказания содействия местным властям и международным организация в деле оказания помощи населению Италии. В целях сохранения здоровья солдатам и офицерам Рейха категорически запрещается.

— Снимать защитное снаряжение, противогазы

— Отказываться от приема лекарств, защищающих от воздействия радиации, в частности йода

— Есть, пить в зараженной зоне. Разрешается пить и принимать пищу только на специально оборудованных полевых пунктах питания.

— Поднимать какие-либо местные предметы, прикасаться к ним, брать их на память

— Пытаться спасти кого-либо из зараженной зоны. Ваша задача — обеспечить оцепление зараженной зоны, остальным займутся врачи и соответствующие службы.

— Заходить за пределы границы, указанной вам вашим офицером, заходить внутрь зараженной зоны без приказа офицера.

Каждый солдат должен ежечасно проверять показания своего дозиметра и докладывать о них прикомандированному к каждому отряду офицеру службы защиты от оружия массового поражения. В случае, если вы почувствовали себя плохо — вы должны немедленно сообщить об этом вашему или любому оказавшемуся рядом офицеру и вас сменят.

Солдаты и офицеры германского Рейха! Ваша задача — обеспечение порядка и недопущение прорыва из зараженных областей любыми средствами. Эвакуацией пострадавших из зараженной зоны будут заниматься только врачи, это не ваше дело. При любой угрозе вам, охраняемому вами порядку или посту, либо общему состоянию порядка — вам разрешено применять оружие на поражение.

Солдаты и офицеры германского Рейха! Генеральный штаб и лично Его Величество Кайзер ожидают от вас строгого соблюдения отдаваемых офицерами приказов и поведения, достойного германского солдата. Мы должны проявлять жалость по отношению к народам, живущим в Европе и по отношению к народу, живущему в Италии — но не к тем, кто оказался в зоне заражения и кому волей Господа положено умереть. Солдаты и офицеры Рейха! Вы должны проявлять истинное хладнокровие и сдержанность германского воина даже в столь страшных обстоятельствах, свидетелями которых вы станете.

Зиг хайль![68]

— Герр гауптман!

Гауптман Гернет посмотрел на стоявшего перед ним ягера Шульца. По негласному штатному расписанию — ягер Шульц был его телохранителем и никогда не отходил от него больше, чем на пять метров.

— Господин гауптман, вертолет совершил посадку. Надо идти.

Гауптман посмотрел налево и увидел, что задняя аппарель вертолета уже открыта, за ней — клубится дым и какая-то серая пыль… пепел, что ли. И в самом деле надо идти.

— Спасибо, что разбудил, Шульц — хладнокровно сказал гауптман. Еще в Африке он понял — офицер должен проявлять хладнокровие, какое бы дерьмо вокруг не творилось.

Шульц в ответ стал по стойке «смирно».

Гауптман посмотрел еще раз, что делается на улице, со вздохом натянул на себя резиновую маску противогаза… модель немного устаревшая, восьмидесятых годов, но уже с большими стеклами. Щедро вдохнул пахнущий резиной и какой-то химией воздух… господи, всего месяц остался до очередного тура, перебросили бы куда-нибудь… хоть в Западную Африку, черт с ней. Хоть и в Аргентину. И не лез бы он сейчас в зону заражения, где можно нахвататься рентген и заработать рак или лучевую болезнь.

Все! Хватит стонать! — одернул гауптман себя, с помощью Шульца навьючил на себя тяжелый десантный рюкзак, прихватил подмышку небольшой мешок с этюдником, кистями и красками и отправился справлять службу…

Служба, надо сказать, была та еще. Но германские солдаты, дисциплинированные, деятельные, хорошо подготовленные — видали и не такое.

Примерно за час — они перекрыли улицы, которые держали баррикадами из брошенного транспорта, оборудовали огневые точки. Было жарко — город горел — дышать было тяжело, но никто и не подумал снять ни противогаз, ни защитное обмундирование. Их командир, обосновавшись на последнем этаже одного из зданий, где пожар уже потушили — крупными мазками набрасывал эскиз за эскизом, чтобы потом дорисовать. Ну, страсть у человека к рисованию, ну что тут поделаешь. Тем более, что это место — отлично подходило как наблюдательный пункт и здесь, кроме гауптмана находился пулеметный расчет и снайпер.

Снайпер их первый и увидел. Видно было плохо из-за тяжелого, густого, обосновавшегося в улицах и не желающего рассеиваться дыма, дыма заживо сожженного города — но у снайпера был термооптический прицел и он пока работал. Он увидел несколько фигурок, перемещающихся по направлению к ним, к блокпосту германской армии по улице, запруженной брошенными машинами, затянутой дымом, горящей. Здесь уже было немало людей, они хотели выйти — и фельдфебель Бран через некоторые промежутки времени через мегафон объяснял на плохом итальянском, что они выполняют приказ и не могут пропустить никого из города. Ими займутся врачи, когда доберутся сюда и только врачи имеют право выводить людей за пределы оцепленной зоны. Кто-то уходил, кто — то оставался здесь. Кто-то пытался прорываться — но после нескольких точных выстрелов из-за баррикады и короткой пулеметной очереди — оставили подобные устремления. Прямо перед баррикадами — стихийно сложился маленький, но чудовищный лагерь беженцев.