У каждой улицы своя жизнь - [6]

"На каждой улице происходят

обычные события".

Ученик пишет под диктовку.

— Выразите это поэтично.

Ученик после некоторого

раздумья пишет: "У каждой улицы своя жизнь".

Антонио Мачадо

"Хуан де Майрена"

I

Дверь была приоткрыта, и звонить не пришлось. Эсперанса хотела бы оттянуть эту минуту, отдалить ее, но не отступать. Она крепче сжала в руке сумочку и молитвенник. Сурово улыбнулась и слегка посторонилась, чтобы пропустить зятя вперед.

Фройлан то ли спросил, то ли уточнил:

— Здесь?

При этом невольно понизил голос и посмотрел ей прямо в лицо. Эсперанса поправила вуаль и не удостоила его ответом. И без того было ясно. Что-то вроде волнения, угрызений совести или чувства вины охватило ее, вызывая мучительное беспокойство. Но она по-прежнему сурово улыбалась, вероятно, не умея иначе выразить своих переживаний.

Ей в горло будто вонзили острый нож, и она боялась вымолвить слово из страха, что вместо голоса вырвется хрип. И этого чувства нельзя было сдержать никакими силами, даже сознанием.

Оно переполняло ее горечью сомнения и досады.

Дверь темного полированного дерева стала матовой от постоянного мытья. Посреди находился круглый глазок с золотистой блестящей выпуклой решеточкой. Пол лестничной площадки, тоже деревянный, как, впрочем, и ступеньки, не был натерт воском. Поднимаясь по лестнице, они натолкнулись на женщину, которая мыла ступеньки, разбрасывая по еще влажному дереву сухие опилки, распространявшие свойственный им душистый запах. Лестница была широкой, и перила, тоже деревянные, придавали ей некую строгость, даже парадность. Возможно, кто-нибудь и смог бы назвать этот дом аристократическим, но только не Эсперанса. Тем не менее, очутившись у его порога, она сразу решила: "Это здесь".

Дом Вентуры должен был быть именно таким: либо удаленным от центра города, либо скрытым в самой его глубине, но так, чтобы не оказаться на самой окраине и не затеряться в нем.

Добротным, просторным, настоящим. Что она имела в виду, мысленно назвав его "настоящим"?

Дом Вентуры должен был быть прочным и надежным, как огонь в очаге.

Уже поднимаясь по лестнице, Фройлан обернулся к ней и заметил:

— Хороший дом!

Он был явно удивлен, точно ожидал увидеть нечто гораздо худшее или совсем иное.

Эсперанса пожала плечами. И Фройлану вспомнились слова, которые она сказала ему накануне:

— Твоей жене незачем туда идти, сначала посмотрим сами... Кто знает, в каких трущобах...

Его разбудил телефонный звонок. Он слушал ее спросонок, не понимая как следует, о чем идет речь. Накануне вечером они с Агатой поздно легли спать.

— Умер Вентура... Фройлан сладко зевнул.

— Какой Вентура?

Телефон смолк. И когда Фройлан, немного придя в себя от сна, произнес: "Ах, да!" — до него донесся нетерпеливый, раздраженный голос тещи:

— Мой муж... Отец твоей жены.

— Да, да, конечно!

Он разговаривал слегка приподнявшись в постели, прижимая трубку к губам и очень тихо:

— Как это случилось?

— Мне только что сообщили... Ты меня слушаешь или нет?

Она явно сердилась.

— Но ты меня разбудила... Я еще...

— Умер Вентура, — перебила она, — мне только что сообщили об этом по телефону. .

— Кто?

— Откуда я знаю? Наверное, эта... особа... Фройлан посочувствовал ей:

— Какая неприятность!

— Что будем делать?

Интересно, чего ждала от него теща? Хорошенькая ситуация сложилась.

— Решай сама. Ты ведь знаешь, я для тебя все сделаю...

— Да, знаю. Спасибо... По-моему, мне надо туда пойти...

— Ты так считаешь? А может быть, не стоит. .

— Это мой долг. В конце концов, он был моим мужем. К тому же меня поставили в известность...

— Ты просто бесподобна, Эсперанса...

Наконец она услышала от него то, к чему клонила:

— ...Если хочешь, я пойду с тобой. Только разбужу Агату.

— Нет, нет. Агату оставь в покое. Она еще успеет, у нее будет достаточно времени.

Сначала посмотрим, подходящее ли там для нее место.

Фройлан недовольно усмехнулся и возразил:

— Он ведь был ее отцом.

Телефон опять замолчал. Затем до него донести женский голос:

— Итак, договорились. Сначала пойдем туда вдвоем: ты и я. Агате — ни слова.

Перед уходом Фройлан приоткрыл дверь в комнату жены. Там все было как обычно, царил полный покой. В воздухе стоял густой запах роз. Фройлан вошел, почти на ощупь снял с комода вазу и вынес ее в коридор.

"Дурацкая привычка держать ночью цветы в комнате! Блажь, да и только!"

Затем приблизился к постели жены. "Спит. Ее отец умер, пока она спала. В конце концов, ведь он был ее отцом..."

Фройлан ласково погладил жену по теплой руке.

— Любимая...

Агата зашевелилась во сне, пробормотала: "Пока!" — повернулась лицом к стене и зарылась головой в подушку.

Фройлан на цыпочках покинул комнату и, прихватив шляпу, уже хотел было уйти, но вдруг остановился, словно забыл что-то взять или сделать.

Он направился к детской и приоткрыл дверь. Удивленная горничная сказала:

— Дети еще спят, сеньор.

Так и не войдя в детскую, он тихонько затворил дверь. Там вместе с его дочками-близнецами спала гувернантка — молоденькая веснушчатая немка. Фройлан представил себе, как бы она всполошилась, увидев его, и каким бы молчаливым укором встретила его появление. Ему категорически запрещалось входить в комнату к детям, пока она не встала с постели. А именно сегодня ему как никогда хотелось повидать белокурых дочурок с их прямыми челками и густыми ресничками. Прикоснуться к их нежному тельцу, потискать ручки... Фройлан вырвал из блокнота для телефонных записей листок и начертал на нем несколько строчек, ожесточенно нажимая на перо.