У камина - [9]

Я почувствовала, как все его тело становится жидким, а секундой спустя Ревик выгнулся и толкнулся мне в рот.

Когда я сделала это ещё раз, его контроль соскользнул по-настоящему, и тогда по нему ударил страх. Страх, что он действительно причинит мне боль, если не сумеет меня замедлить.

Затем я ощутила, как он думает о соитии, и не только одним способом.

Вместе с этим пришла вспышка жестокости, смешанная с не утихавшей ревностью — образы того, как он бьёт меня, трахает, заставляет меня кончить, и моя боль усилилась, что лишь умножило его боль. Несколько долгих минут Ревик лишь лежал там, хрипя и пытаясь вернуть контроль.

— Моя первая жена изменяла мне, — выпалил он.

Я не ответила. Я знала об этом.

Я видела это, когда он делился со мной воспоминаниями.

— Ты знаешь, — сказал он. — Ты видела это.

«Ревик, — мягко послала я. — Муж. Я не поступлю так с тобой. Обещаю, я этого не сделаю».

Боль дрожью прокатилась по его свету.

— У неё были основания… это не её вина…

«Я не сделаю этого, Ревик. Ни по какой причине. Обещаю».

Его боль усилилась, как и его немецкий акцент.

— Элли. Это не угроза. Боги, это не угроза, ничего такого… но тебе нужно знать. Я не смог бы справиться, если бы ты это сделала. Я не смог справиться с её изменой, но с тобой я просто слетел бы с катушек. Это убило бы меня, Элли. Я бы захотел простить тебя за это. Я бы захотел… но блядь, это бы убило меня. Это выбило бы меня из блядской колеи на долгие годы…

«Ревик, эй. Пожалуйста, детка. Пожалуйста, не беспокойся об этом…»

— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — его голос зазвучал жёстче. — Я это знаю. Но ты можешь мне доверять, Элли. Клянусь богами, можешь. Ты можешь мне доверять.

«Ты опять становишься разговорчивым, — я притягивала его, уговаривала его свет, стараясь вытащить из этих мрачных мыслей. — Ты хочешь, чтобы я перестала, и мы смогли поговорить? Или это просто значит, что тебе нравится?»

Он ударил по мне жёстким завитком жара, таким интенсивным, что у меня перехватило дыхание.

— Мне нравится, — его боль усилилась. — Мне это нравится, жена. Слишком нравится.

Я не была уверена, как это понимать.

— Я кончу, если ты не остановишься, — сказал он. — Я кончу очень скоро.

«Ты хочешь, чтобы я тебе позволила?»

Его боль резко подскочила, заставив меня задержать дыхание.

Я чувствовала, как он думает, пытаясь решить.

Секунды спустя Ревик схватил меня за волосы другой рукой и стал оттаскивать от себя — сначала нежно, затем все более настойчиво. Когда мои губы отпустили его член, он хрипло вскрикнул, и в его голосе прозвучало столько боли и томительного желания, что это ударило меня в грудь как кулак.

Затем он лишь лежал там, хватая ртом воздух и сжимая мои волосы в руках.

Ещё не увидев его лица, я чувствовала, как он сосредотачивается.

Открыв глаза, Ревик уставился в потолок.

Почувствовав, что он делает, я посмотрела на его член и увидела, что та жёсткая часть постепенно отступает. Я гадала, как он сделал это. Это был эквивалент того, как человеческие мужчины думают во время секса о бейсболе, чтобы не дать себе кончить?..

Ревик издал невольный смешок.

Затем он перекатил меня и раздвинул мои ноги своими.

Я едва оправилась от этого…

… как он уже скользнул в меня до упора.

Он снова удлинился, как только пристроил свой член в нужное место.

Я вцепилась в него, невольно застонав.

Я ещё не привыкла к этому — то есть, к тем аспектам собственной биологии, с которыми меня познакомил Ревик. Будучи видящей, я имела женскую противоположность его hirik'а, которую называли на прекси slit, но не в человеческом значении слова[2].

Slit видящих устроена так, чтобы принимать в себя удлинившийся hirik.

В результате, когда мы трахались, у меня возникало такое чувство, будто он буквально пронзал меня до самого пола.

Было больно. Но в то же время так безумно приятно, что мне казалось, будто я вот-вот умру от наслаждения.

Приподнявшись на одной руке, Ревик свободной ладонью стиснул мою задницу, наклонив наши тела так, чтобы он смог войти ещё глубже. Расположив меня так, как ему хотелось, он грубо вдолбился в меня. Затем вошёл ещё жёстче, не дав мне оправиться. В этот раз тоже было больно, но ощущалось так охеренно приятно, что я едва не отключилась.

Я хватала его за волосы, за шею… за спину.

Такое чувство, будто я не могла притянуть его достаточно близко.

Я впивалась в него ногтями, заставляя Ревика выгибать спину. Я осознала, что какая-то часть меня хотела причинить ему боль, как он и предлагал. Я гадала, не переняла ли это желание от него.

Услышав меня, Ревик впился зубами в моё плечо, прокусив кожу.

Кажется, в этот раз я заорала в голос. Он вдолбился в меня ещё жёстче…

Я кончила, шокировав, пожалуй, нас обоих, и Ревик тяжело застонал.

— Элисон… gaos… l’lenntare… l’lenntare…

Я чувствовала, как он старается контролировать себя.

Какая-то часть меня боролась с этим, пытаясь помешать его попыткам. Я чувствовала, как он старается контролировать свой свет, воздвигнуть там какую-то стену, и я тоже дёргала за неё, притягивала его, отвлекала, а затем принялась бить его своим светом, пока он не утратил контроль по-настоящему.

Когда я ударила его физически, прямо по груди, Ревик застонал и вдолбился в меня, погружаясь ещё глубже и наблюдая за реакцией на моем лице.