У истоков деспотизма - [2]
Речь поэтому должна идти о специфике исторического развития Северо–Восточной Руси (Московии), то есть того самого района, который в большей степени, чем какой‑либо другой, подвергся "хирургии" монгольского ига.
Вассалитет создавал правовую систему, при которой господствующий класс получал юридические гарантии своих прав и привилегий, распространившиеся, впрочем, и на нарождавшееся "третье сословие". В Англии XIII века, стране "классического" феодализма, где раньше, чем в любом другом европейском государстве, выработались типичные для всех них социальные и политические формы, правовая система покоилась на прочнейшем фундаменте вассалитета. Несмотря на самодержавные выходки английского короля Иоанна Безземельного, именно при нем, в 1215 году, была утверждена знаменитая Великая хартия вольностей. И одна из ее статей гласила: "Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона… и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны". Борьба баронов с Генрихом III (1216-1272) за выполнение обязательств хартии кончилась поражением знати, но король подтвердил все то, что требовали от него бароны в петиции "бешеного" парламента 1258 года. Верховная власть уже при короле Эдуарде I (1272- 1307) провозгласила принцип: "Что касается всех, должно быть всеми одобрено". Такой тип отношений не только не противоречил принципам нарождавшегося буржуазного общества, но и благоприятно сказывался на его формировании.
Северо–восток Руси предстает к XIII веку еще не вполне определившимся в своем политическом развитии. Преобладали здесь дружинные связи, подобные тем, что характерны были и для Южной Руси. Перспектива их развития — превращение дружинников в класс феодалов–земледельцев. Старшие дружинники (бояре) становились вассалами, а младшие (отроки, "детьцкие") формировали княжеский двор. Дружинники–вассалы имели право свободно выбирать себе сюзерена и переходить от одного князя к другому. Без ведома старшей дружины князь обычно не принимал- решений. Конкретные особенности взаимосвязи сюзерена и вассала в каждой стране определялись историческими условиями. Неизменным оставалось старое дружинное правило: князь или король — лишь первый среди равных. Так, после убийства Андрея Боголюбского в 1174 году собрался съезд дружинников, который и решал, кого именно теперь пригласить на княжение. Когда же князья не захотели с этим решением согласиться и договорились между собой по–другому, дружина категорически пресекла эту попытку посягнуть на ее право выбора.
Но все большую роль играл — прежде всего на северо–востоке Руси — другой социальный слой. Многое говорят нам о нем события, последовавшие за убийством Андрея Боголюбского. Сразу во Владимире вспыхнуло народное восстание: "Много зла сътворися въ волости его, посадниковъ его и тивуновъ домы пограбиша, а самехъ избиша, и детьцкыя и мечникы избиша". Кто эти посадники, тиуны, детьцкие, мечники? Посадники северо–востока Руси отличались от знаменитых новгородских соименников невысоким социальным статусом. Их назначал князь правителями областей и городов, выбирая из числа младших дружинников. Мечники бывали и оруженосцами, и стражниками. Тиуны же — попросту холопы, но выполнявшие важнейшие поручения князя и при его дворе, и на местах. Все они вместе составляли административный аппарат княжьего двора, были слугами своего господина — такова формула отношений подданства, широко развившихся здесь. И хотя они еще не были господствующими, их влияние на поведение северовосточных князей все же ощущалось.
Не случайно именно на северо–востоке возник такой памятник публицистики (конца XII — начала XIII веков), как "Моление" Даниила Заточника. В науке немало споров о том, был ли Даниил дворянином или младшим дружинником, холопом или вообще человеком без устойчивого общественного положения. В одном‑то споров быть не может: перед нами представитель целиком зависимого от князя социального слоя. Для Даниила князь — источник благополучия ("Князь щедръ отец есть слугамъ многиим"). Автор "Моления" боготворит княжескую власть: "Возри на птица небесныа, яко тии ни орють (не пашут — А. Ю.), ни сеють, но уповають на милость божию; тако и мы, господине, желаем милости твоея". Обращаясь к князю, он сравнивает себя с чахлой травой, растущей под стеною, на которую и солнце не сияет, и дождь не льет; он обижаем всеми потому, что не огражден "страхом грозы твоея".
Как будто в разные эпохи писались "Моление" Даниила Заточника и южные русские летописи того же XII века, столь различны они и по духу, и по системе ценностей. Летописцы описывали князя, думающего с дружиной, заботящегося о ней. Мало того. Спокойно и поучительно повествует летопись, например, как один из южных князей задумал военный поход, не посоветовавшись с дружиною, и получил отказ: "
