У фламандцев - [4]

Анна протянула коробку с бельгийскими сигарами и пробормотала, словно извиняясь:

— Это не контрабанда… Одна сторона нашего дома в Бельгии, другая — во Франции…

— В общем, ваш брат, во всяком случае, совершенно непричастен к делу, раз он был тогда в Реймсе…

Анна с раздражением в голосе возразила:

— Как бы не так! Один пьяница утверждает, что видел, как мотоцикл брата проехал по набережной… Он рассказал об этом спустя две недели… Как будто он мог вспомнить!.. Это дело рук Жерара, брата Жермены Пьедбёф… Ему делать нечего. Вот он и проводит время в поисках свидетелей… Подумайте, они хотят предъявить гражданский иск и потребовать триста тысяч франков.

— Где ребенок?

Раздался звонок, и мадам Питерс бросилась в лавку. Анна убрала пудинг в буфет, поставила кофейник на печку.

— У них.

А из лавки слышался голос речника, покупавшего можжевеловую водку.

Глава 2 «Полярная Звезда»

Маргарита Ван де Веерт лихорадочно рылась в своей сумке, торопясь что-то показать.

— Ты еще не получила «Эхо Живе»?

И она протянула Анне вырезку из газеты. Анна передала бумажку Мегрэ.

— Кто тебя надоумил это сделать?

— Сама сообразила.

В газете было напечатано объявление:

«Просьба к мотоциклисту, который проезжал третьего января вечером по дороге вдоль Мёзы, дать о себе знать. Возможно хорошее вознаграждение. Обращаться в лавку Питерсов».

— Я не осмелилась дать свой адрес, но…

Мегрэ показалось, что Анна слегка раздраженно смотрела на свою кузину; она прошептала:

— Это идея… Но только никто не придет…

А Маргарита-то ждала поздравлений.

— А почему бы ему не прийти? — спросила она. — Ведь это был не Жозеф, и у него нет причин…

Через открытую дверь из кухни доносился шум закипающего чайника. Мадам Питерс накрывала на стол к обеду. С порога лавки раздались голоса, и обе девушки вдруг стали прислушиваться.

— Входите, прошу вас… Правда, мне нечего вам сказать, но…

— Жозеф! — вскочила Маргарита.

В ее голосе чувствовалась не просто любовь, а страстное обожание.

Теперь голос доносился уже из кухни.

— Здравствуй, мать…

И другой голос, более официальный:

— Простите меня, мадам, но мне нужно кое-что проверить, и я воспользовался приездом вашего сына…

Наконец оба мужчины показались в дверях столовой.

Жозеф Питерс едва заметно нахмурился и произнес с преувеличенной нежностью:

— Здравствуй, Маргарита!

Она взяла его руку в свои.

— Не слишком устал, Жозеф? Настроение хорошее?

Анна же, более спокойная, обратилась к спутнику брата, указывая ему на Мегрэ:

— Комиссар Мегрэ, которого вы должны знать…

— Инспектор Машер… — представился тот, протягивая руку. — Это правда, что вы…

Инспектор был круглолицым человеком, жизнерадостным на вид. Но невозможно было разговаривать таким образом, стоя между дверью и накрытым столом.

— Хоть я сюда и приехал, — буркнул Мегрэ, — действуйте так, словно меня здесь нет.

Кто-то коснулся его руки.

— Мой брат Жозеф… Комиссар Мегрэ…

И Жозеф протянул длинную костлявую холодную руку. Он был на полголовы выше Мегрэ, хотя рост комиссара достигал ста восьмидесяти сантиметров. Но при этом Жозеф был такой тонкий, что, несмотря на его двадцать пять лет, казалось, будто он все еще растет.

Нос со сжатыми ноздрями. Синева вокруг усталых глаз. Светлые, коротко подстриженные волосы. По-видимому, у него было плохое зрение: он беспрестанно моргал, отворачиваясь от лампы.

— Рад вас видеть, господин комиссар… Я немного смущен…

Жозеф не был элегантен. Он снял забрызганный грязью плащ, надетый поверх плохо сшитого серого костюма.

— Я встретил его возле моста, — сказал инспектор Машер, — и попросил подвезти меня сюда на мотоцикле.

Затем он повернулся к Анне. Теперь он обращался только к ней, как если бы она была настоящей хозяйкой дома. Не видно было ни мадам Питерс, ни ее мужа, неподвижно сидевшего в своем плетеном кресле на кухне.

— Думаю, что у вас легко взобраться на крышу.

Присутствующие вопросительно посмотрели друг на друга.

— Можно через слуховое окно чердака, — заметила Анна. — Вы хотите?..

— Да, я хотел бы поглядеть, что там наверху…

Для Мегрэ представился случай осмотреть дом. Натертая лестница так блестела, что приходилось следить, как бы не поскользнуться.

На площадку второго этажа выходили двери трех спален. Жозеф и Маргарита остались внизу. Анна шла впереди, и комиссар заметил, что она слегка покачивала бедрами.

— Мне нужно будет с вами поговорить, — шепнул инспектор.

— Сейчас.

И они поднялись на третий этаж. С одной стороны была мансарда, переделанная в комнату, никем не занятую, с другой — обширный чердак с открытыми балками, где громоздились ящики и мешки с товарами.

Чтобы добраться до слухового окна, инспектору пришлось влезть на два ящика.

— У вас есть чем посветить?

— Есть электрический фонарик…

Мегрэ не полез на крышу, но посмотрел в слуховое окно. Порывами налетал шквальный ветер. Слышался рокот Мёзы, и смутно виднелись ее бурные волны.

Слева, у карниза, стоял цинковый бак емкостью не менее двух кубометров, к которому, не колеблясь, и направился полицейский. Бак, по-видимому, был предназначен для сбора дождевой воды.

Машер наклонился, потом, явно разочарованный, выпрямился, еще несколько минут походил по крыше и снова наклонился, чтобы что-то поднять.