У фламандцев - [3]

— Отнеси отцу пудинга…

А потом добавила, обращаясь к Мегрэ:

— Он почти не встает со своего кресла… И едва сознает, что происходит вокруг…

Здесь ничто не напоминало о драме. Напротив, казалось, что извне могли происходить самые ужасные события, не нарушая спокойствия дома, где было так чисто и тихо, что слышалось гудение огня в печи.

Мегрэ, кладя в рот куски пудинга, задавал вопросы:

— В какой точно день это произошло?

— Третьего января… в среду…

— Сегодня у нас двадцатое…

— Да, но нас не сразу стали обвинять…

— А эта девушка… Как ее зовут?

— Жермена Пьедбёф… Она явилась около восьми вечера… Вошла в лавку, где ее встретила моя мать…

— А что она хотела?

Мадам Питерс сделала вид, что смахнула слезу.

— Как всегда… Жаловалась, что Жозеф к ней не приходит, не дает о себе знать… А ведь он так много работает!.. Уверяю вас, он заслуживает уважения за то, что не бросает занятий, несмотря ни на что…

— И долго она здесь оставалась?

— Минут пять… Мне пришлось попросить, чтобы она не кричала… Могли услышать речники… Тут вышла Анна и сказала, что ей лучше будет, если она уйдет.

— И она ушла?

— Анна вывела ее на улицу… А я пошла в кухню и убрала со стола…

— С тех пор вы ее не видели?

— Ни разу!

— И никто из местных жителей ее не встречал?

— Все говорят, что нет!

— Она не грозилась покончить с собой?

Нет! Такие женщины с собой не кончают…

Еще немножко кофе?.. Кусочек пудинга?.. Это Анна испекла…

Новая черточка прибавилась к облику Анны в глазах Мегрэ. А она невозмутимо сидела на своем стуле и наблюдала за комиссаром, словно они поменялись ролями, словно она служила в Париже, в полиции, а он был членом семьи фламандцев.

— Вы помните, что делали в тот вечер?

На этот вопрос, грустно улыбнувшись, ответила Анна:

— Нас столько раз спрашивали об этом, что пришлось вспомнить малейшие детали. Возвратившись, я поднялась в свою комнату за шерстью и собралась вязать. Когда я спустилась вниз, моя сестра сидела за роялем в этой комнате. К нам только что пришла Маргарита…

— Маргарита?

— Да, наша родственница… Дочь доктора Ван де Веерта… Они живут в Живе… Скажу вам сразу, потому что вы это все равно узнаете… Это невеста Жозефа…

В лавке зазвенел звонок, и мадам Питерс поднялась, вздыхая. Слышно было, как она довольно весело разговаривает по-фламандски с посетительницей.

— Это больше всего огорчает мою мать… Давно было решено, что Жозеф и Маргарита поженятся… Они обручились уже в шестнадцать лет… Но Жозефу нужно было закончить образование… И вот появляется этот Ребенок…

— И, несмотря на это, они собирались пожениться?

— Нет! Только Маргарита ни за кого другого не хотела выходить замуж… Они по-прежнему любили друг друга.

— Жермена Пьедбёф это знала?

— Да! И она решила женить его на себе! Моему брату, чтобы не поднимать шума, пришлось обещать ей… Свадьба должна была состояться после экзаменов.

— Я вас спрашивал, как вы провели вечер третьего…

— Да. Так я уже сказала, что, спустившись вниз, застала в этой комнате мою сестру и Маргариту… До половины одиннадцатого играли на рояле… Мой отец, как обычно, в девять часов лег спать… А я с сестрой проводила Маргариту до моста…

— И вы никого не встретили?

— Никого. Было холодно… Мы вернулись домой… А на следующий день начались разговоры об исчезновении Жермены Пьедбёф… И только через два дня нам предъявили обвинение, потому что кто-то видел, как она вошла в нашу лавку… Сначала нас вызвал комиссар полиции, потом ваш коллега из Нанси… Видимо, месье Пьедбёф подал жалобу… Обшарили дом, погреб, сараи, все… Даже перекопали землю в саду.

— Ваш брат не был третьего числа в Живе?

— Нет! Он приезжает только по субботам на мотоцикле… Изредка бывает и в другой день недели… Весь город ополчился против нас, потому что мы фламандцы и у нас есть деньги…

Оттенок гордости прозвучал в ее голосе.

— Вы не представляете, чего только о нас не говорят!

В лавке снова зазвенел звонок, потом послышался молодой голос:

— Это я!.. Не беспокойтесь!..

Раздались торопливые шаги, и в столовой появилась очень женственная фигурка. Она направилась в глубь комнаты, но, увидев Мегрэ, остановилась.

— Ах! Простите… я не знала…

— Комиссар Мегрэ, он приехал помочь нам… Моя кузина Маргарита…

Маленькая ручка в перчатке очутилась в огромной руке Мегрэ…

— Анна сказала мне, что вы согласились…

Лицо ее было скорее очень тонкое, чем красивое. Его окаймляли мелкие завитушки белокурых волос.

— Говорят, вы играете на рояле?

— Да… Люблю музыку… Особенно когда мне грустно.

Ее улыбка напоминала улыбку хорошеньких девушек на рекламных календарях. Надутые губки, глаза с поволокой, чуть склоненная набок головка.

— Мария еще не приходила?

— Нет, видимо, поезд опять опаздывает.

Хрупкий стул затрещал, когда Мегрэ попытался скрестить ноги.

— В котором часу вы пришли сюда третьего числа?

— В половине девятого… А может быть, немного раньше… Мы рано обедаем… У отца собрались друзья для игры в бридж.

— Была такая же погода, как сегодня?

— Шел дождь… Он шел всю неделю…

— Мёза уже разлилась?

— Половодье едва лишь начиналось… Но плотины прорвало только пятого или шестого… Еще ходили караваны баржей…

— Кусочек пудинга, господин комиссар?.. Не хотите?.. Тогда, может быть, сигару?..