У друкарей и скоморохов - [11]
Глава шестая, а в ней читатель познакомится с литаврщиком Андрюшкой Бубенистом и прекрасной владелицей Райгородки
Наступила осень. Всё было убрано с полей, кроме капусты и моркови, а по утрам, чтобы умыться, иногда приходилось уже разбивать ледок в луже. Зато и ярмарки пошли одна за другое, все гуще — только поспевай, весёлые, поворачиваться, а ну-ка, атаман, выбирай, на какую ватаге податься ловчее да выгоднее! Встречались на ярмарках с другими скоморошьими ватагами, ладили миром или (что случалось реже) соединялись и удивляли народ такими игрищами, на которые не стало бы их порознь. И всё лучше понимал Васка, как повезло их ватаге с атаманом: где ещё найдешь второго Бажена — такого умного, умнее всех на свете, неистощимого на потешные выдумки? Однако все чаще малый замечал, что Бажен начинает грустить и задумываться. А вот Филя-медведчик, тот, напротив, чем ближе к зиме, тем веселее становился, и что удивило Васку, в Брянске добрый час проторчал возле торговца игрушками, приценивался и к дешевым бабьим побрякушкам.
Все разъяснилось в конце сентября, на захолустной ярмарке в большом селе Зыбково, когда закончили они там свою работу. Потные, в скоморошеском, разве что хари на затылки сдвинув, шли они на постоялый двор обедать. Мишка, пыхтя и еле лапы переставляя, плелся за Филей на цепи.
За ватагой увязался мужичок, седенький уже, кривоногий и явно перегулявший свою меру на ярмарке. Звали мужичка Андрюшей Бубенистом, и служил он, если не врал, стрельцом-литаврщиком в Путивле, а на ярмарку послан воеводою для конской покупки. Стрелецкого кафтана на нем не имелось — прогулял, наверное, как и казенные деньги…
— Я, Андрюша Бубенист, вам, игрецам, свой брат! С литаврами все службы служил…
— Не мешал бы ты нам, дядя, — Бажен мягко отодвинул гуляку. — Васка, плясал ты сегодня неплохо…
— Какой я тебе дядя? Да я с литавры во все походы за воинскими татары ходил и к бою всегда был первый человек! Да я на бою с татары…
— Слышь, дядя, чем кричать, шёл бы своей дорогою… Филя, как там по весу — гуще вышло, чем вчера?
— Звенець-то звениць, Баженко…
— Ох, ну до чего ж я люблю игрецов, гудцов, свирельников! Сам игрец, в литавры…
— Ребята, кто видел, дядя этот пожаловал ли нас, подарил ли хотя полушкою?
— Я видел, — мрачно отозвался Томилка. — Не меньше алтына сыпанул.
— Так… Пошли с нами, дядя, угостим и мы тебя обедом — да вот и наше пристанище!
Постоялый двор, украшенный шестом с пучком соломы наверху, грязный и тесный, имел, однако, перед всеми прочими важное преимущество: Аграфена, молодая жена хозяина, оказалась прирожденной стряпухой и не успела ещё научиться, подавляя в себе высокий дар, кормить постояльцев скупо и невкусно.
— Аграфенюшка, радость ты наша, что есть в печи, на стол мечи! Утомились мы, спины наломали, как на жатве.
Аграфена, зарумянившись, стукнула об стол горшком со щами и метнулась за хлебом. Бубенист оглядел её с головы до ног и одобрительно промычал.
— Уж притомились… Тоже мне работнички. Сказано ведь: плясать — не пахать… — заворчала молодка, возвратившись к ватаге. Ворчала она, потому что с тревогою следила за Баженом: наскоро перекрестившись, он уже подносил ложку к губам.
— Хоть голову на плаху — таких щец и сам царь не едал! Вечно, братцы, будем зыбковские щи вспоминать, — зачастил атаман.
Когда хозяйка, довольная, вышла, положил Бажен ложку, и на лицо его легла тень.
— А ты хлебай, дядя, хлебай… Ребятки, бабье дето на исходе, зима на носу. Пора нам подумать, как дальше быть. Что скажешь, Филя?
— Ребята, поедемте ко мне, к Андрюше Бубенисту! Эх, барана заколю, пива наварю!
— Нa Свенскую ярмарку да и домув! Цто ж ещё!
— А ты что скажешь, друг Томилка?
— Мы с тобою, атаман, люди вольные, нам торопиться некуда… Что задумал?
— Да вот что… Ох, а ты, Вася, как думаешь?
— Что мне думать, тут и постарше меня есть. Только вот обещал ты, что на Украину пойдем, родичей моих поискать можно будет…
— Видишь, не пошли, А я, знаешь ли, к тому и веду! Хочу я, ребята, зазимовать здесь или к польскому рубежу поближе, а весною пораньше, хотя и на Евдокию-плющиху, махнуть на Новгородок Северский да на Киев, а там успеем на ярославскую ярмарку и во Львов!
— Цто за шутки! Мои детки от голодухи помруць!
— Тихо, Филя, тихо! Давайте обсудим, вместе подумаем; дело того стоит, дельце-то, Филя, дородно… На постоялом дворе зазимовав, проедимся и в долги залезем, а чем станем боярину платить?
— Вот я и говорю: подумаем, ребята… Заработали мы мало, вот что.
— Это вы-то, весёлые, мало заработали? Да сегодня только, на моих глазах, сколько ваш зверь в его вот шапку собрал! Ох, не буду я Андрюша Бубенист…
— А ну-ка, Филя, — отодвинул Бажен в сторону горшок. — Вываливай сегодняшнюю выручку! Ты тоже погляди, Васка, тебе полезно.
Явившуюся на столешнице кучку серебра атаман разделил надвое.
— Гляди, дядя. Это — ватаге, а это — в оброк боярину. Уразумел? Теперь нашу горсть ещё пополам — это вот на зиму, когда бродить нельзя будет…
Васка знал уже, что скоморохи и зимою найдут, чем прокормиться, но и он, как завороженный, уставился на быстро тающую кучку.
— Вот это нашей разлюбезной Фене, зажитое да за овес Голубу, а это — на дорогу, пока до следующего места доберемся. Согласен, Андрюша? А вот и заработок! — Бажен ловко разделил остаток на пять равных долей и придвинул ближнюю Бубенисту. — Держи свой алтын.
Морозная зима 1151 года. За великое киевское княжение борются любимец Киевской земли Изяслав Мстиславович и его дядя Юрий Долгорукий. Молодой мечник Хотен возглавляет элитный отряд князя. Под его командованием отборные воины-профессионалы, закованные в железо и безупречно владеющие любым оружием, совершают смелый рейд по вражескому тылу. Чтобы выполнить приказ князя, Хотену и его спецназовцам придётся проявить чудеса выносливости, смекалки и воинского искусства.
Поздней весной 1185 года возглавляемый князем Игорем полк, в который сведены дружины Северской Руси, уходит в набег на половцев. Игорь-князь во злат стремень вступает. В чистое он поле выезжает. Но в степи русских ждет гибель… Кто виноват в разгроме крупного и отлично подготовленного войска? Ошибка полководца или чье-то предательство? Киевский князь поручает своему лучшему мечнику, седому ветерану Хотену, собрать из отборных воинов разведывательный отряд и отправится с ним в глубокий рейд, чтобы выяснить причины поражения.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание. В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически. [Адаптировано для AlReader].
Начало XVII века. Смутные времена, невеселые. Кто с мечом, тот и прав. Войско Лжедмитрия идет на Москву, простой народ все больше по лесам прячется, а кто не спрятался… тот и виноват. Но есть в русских лесах и другая сила. Нечистая. И когда враги сожгли село колдуна Сопуна, помощники у мстителя нашлись быстро. Вместе с людьми в погоню за убийцами бросились ожившие мертвецы, прочая лесная нечисть, и страшной была их месть…
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.