У черты заката. Ступи за ограду - [318]
Она отступила на шаг, потом еще и еще. И все еще смотрела на него огромными глазами, как на привидение. Он подошел к ней ближе, теперь ей уже просто некуда было отступать — позади была лестница.
— Поверьте, — сказал он, — это совершенно необходимо… для меня и для вас. Поверьте, Трикси! Я очень хорошо все понял — почему у вас так получилось. Трикси, вы просто обязаны, поймите!
Она пошатнулась и села на нижнюю ступеньку, закрыв лицо руками.
— Вы должны, это же все ничего не значит, все можно поправить, абсолютно все, и это даже наш долг, если хотите, — перед самою собой, перед жизнью… Трикси, вы просто не имеете сейчас права сказать «нет»!
И снова лето, снова приближается Новый год. Новый, тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. Сегодня очень жарко, и Беатрис то и дело с нетерпением посматривает на часы, но до конца рабочего дня еще много времени. Дело не только в жаре: сразу после обеденного перерыва ей позвонил Фрэнк и сказал, что заедет вечером. В пять он будет ждать ее внизу, но сейчас только половина третьего. И очень жарко.
— Ну хорошо, — говорит она, подавив вздох, и вставляет в машинку новый лист. — Продолжайте, компаньеро.
Компаньеро, сидящий напротив нее, торопливо затягивается и ладонью отгоняет дым к открытому окну, через которое в комнату щедро вливается грохот трамваев и послеобеденный зной.
— Так чего тут, собственно, продолжать, — говорит он. — Как я говорил, так оно и получилось. Хорошо еще, что днем. А если бы ночью — так покамест заметили б, так все бы к черту пропало…
— Минутку, — прерывает его Беатрис. — Вы сказали «как я и говорил». Кому вы это говорили?
— Начальнику складов, кому же, сеньору Мело. Я ему сколько раз говорил, что там надо менять всю проводку. И еще говорил, что если уж пока не меняют, так хотя бы не складывали кипы под самый верх или хоть проход оставили бы вдоль стенки. А то там до труб и не добраться, а коробки все до одной без крышек! Я чувствовал, что там, если где замкнет, так оно все заполыхает. Хлопок, он же как порох — одной искры хватит…
— У вас были свидетели при разговорах с сеньором Мело?
Компаньеро думает, наморщив лоб.
— Были, да. Последний раз я с ним говорил неделю назад, и был как раз дежурный электрик и еще один парень…
— Фамилии, пожалуйста.
— Электрика — Бустос, а того — как же он, погодите… Да, Петинатто, итальянец. Он тоже на складе работает, грузчиком.
— Вот видите, все это очень важно, а вы чуть не забыли. Когда был последний разговор с сеньором Мело, точно?
— Это было… сейчас скажу… пятнадцатого, да, как раз в субботу. Я еще с Бустосом договаривался на футбол идти, а тут пришел Мело…
— Так, минутку…
Подумав немного, она начинает быстро печатать:
«В дополнение к вышеизложенному, позволю себе обратить особое внимание Вашей милости на следующее обстоятельство. Я неоднократно предупреждал начальника складов, сеньора Мело, о плохом состоянии проводки в складе № 4 и о недопустимости укладки кип хлопка вплотную к стенам, что исключало возможность доступа к электрическим трубопроводам для их регулярной инспекции. В последний раз такой разговор имел место пятнадцатого декабря с/г, в присутствии дежурного электрика сеньора Бустоса и грузчика сеньора Петинатто. Факт этого разговора, который может быть подтвержден вышеперечисленными свидетелями, противоречит обвинению в невнимательном исполнении служебных обязанностей, выдвинутому против меня дирекцией фабрики «Иландериас Ламотт» и послужившему предлогом для моего увольнения без установленной законом идемнизации…»
— Так. А что вам ответил сеньор Мело, когда вы ему это сказали?
— Да что он ответил! Он говорит — если будете смотреть в оба, так ничего и не случится, вы, говорит, поменьше тут спите и не бегайте в прядильный девчонок лап… Прошу прощения, сеньорита…
— Ничего. Скажите, а разве следить за исправностью проводки не входит в обязанности дежурных электриков? Не может ли дирекция сказать, что замыкание, вызвавшее пожар, как раз и случилось по их недосмотру?
— Сказать-то они могут все, что хотите, компаньора, но вы посудите сами — одно дело следить за исправностью, когда проводка в порядке, а другое — когда ее уже десять лет как пора менять. Они и так только этим и занимаются — там сменят, там подмотают ленты, а оно, смотришь, в другом месте замкнуло. Конечно, какой-то кусок можно всегда заменить, а ежели всю проводку — так это нужно весь склад отключить на несколько дней, и опять же нужен кабель. Они, видать, еще когда монтаж делали, так решили экономию навести — сечение всюду ниже нормы, провода греются, изоляция сохнет. Там сейчас возьмешь кусок старого кабеля, а он в пальцах крошится, уже не резина, а уголь…
Беатрис опять пишет, потом снова спрашивает, пишет, меняет в машинке еще один лист. Наконец с этим покончено. Она заканчивает строчку, привычно отстукивает установленную формулу «да свершится правосудие» и с треском выдергивает лист из каретки. Потом читает все написанное вслух — медленно, делая паузу после каждой фразы. Компаньеро слушает и кивает головой.
— А кто теперь этим займется? — спрашивает он, вытерев руки платком и осторожно нацарапав внизу листа свою подпись.
Герои «Киммерийского лета» — наши современники, москвичи и ленинградцы, люди разного возраста и разных профессий — в той или иной степени оказываются причастны к давней семейной драме.
В известном романе «Перекресток» описываются события, происходящие в канун Великой Отечественной войны.
Роман ленинградского писателя рассказывает о борьбе советских людей с фашизмом в годы Великой Отечественной войны."Тьма в полдень" - вторая книга тетралогии, в которой продолжены судьбы героев "Перекрестка": некоторые из них - на фронте, большинство оказывается в оккупации. Автор описывает оккупационный быт без идеологических штампов, на основе собственного опыта. Возникновение и деятельность молодежного подполья рассматривается с позиций нравственной необходимости героев, но его гибель - неизбежна. Выразительно, с большой художественной силой, описаны военные действия, в частности Курская битва.
Действие романа разворачивается в последние месяцы второй мировой войны. Агония «третьего рейха» показана как бы изнутри, глазами очень разных людей — старого немецкого ученого-искусствоведа, угнанной в Германию советской девушки, офицера гитлеровской армии, принимающего участие в событиях 20.7.44. В основе своей роман строго документален.
Роман «Ничего кроме надежды» – заключительная часть тетралогии. Рассказывая о финальном периоде «самой засекреченной войны нашей истории», автор под совершенно непривычным углом освещает, в частности, Берлинскую операцию, где сотни тысяч солдатских жизней были преступно и абсолютно бессмысленно с военной точки зрения принесены в жертву коварным политическим расчетам. Показана в романе и трагедия миллионов узников нацистских лагерей, для которых освобождение родной армией обернулось лишь пересадкой на пути в другие лагеря… В романе неожиданным образом завершаются судьбы главных героев.
В «Южном Кресте» автор, сам проживший много лет в Латинской Америке, рассказывает о сложной судьбе русского человека, прошедшего фронт, плен участие во французском Сопротивлении и силою обстоятельств заброшенного в послевоенные годы далеко на чужбину — чтобы там еще глубже и острее почувствовать весь смысл понятия «Отечество».
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старого рабочего Семеныча, сорок восемь лет проработавшего на одном и том же строгальном станке, упрекают товарищи по работе и сам начальник цеха: «…Мохом ты оброс, Семеныч, маленько… Огонька в тебе производственного не вижу, огонька! Там у себя на станке всю жизнь проспал!» Семенычу стало обидно: «Ну, это мы еще посмотрим, кто что проспал!» И он показал себя…
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.