У алтаря любви - [58]

– Он уже проверял… – начал он, но Юлия прервала его.

– Нет, в этот раз я постаралась, чтобы он этого не сделал, но боюсь, что в будущем не смогу избежать этого. В конце концов, это его предположение, что у меня женское заболевание.

Марк пожал плечами.

– Ну что ж, хорошо. В любом случае, опасно встречаться в одном и том же месте. Благоразумнее что-то придумать другое.

– Что же?

– Еще не знаю, но что-нибудь придумаю.

– Может, Септим поможет нам?

Марк задумался.

– Может быть.

– Он хороший друг? – спросила Юлия.

– Да, всегда был хорошим другом, но…

– Что но?

– Мы же не просим его одолжить нам лошадь с плугом, Юлия. Связь с нами может привести к очень серьезным последствиям.

– Он уже помогал нам – спрятал меня, когда я потеряла туфли.

– Это не одно и то же: ему придется регулярно прятать в своем доме тайных любовников.

– Именно это и делает Ларвия.

– Септим – не Ларвия, – сухо отозвался он.

– Что ты имеешь в виду? – недовольно спросила Юлия.

Марк сжал ее плечо.

– Успокойся, это комплимент. Твоя сестра – женщина редкого мужества. Как, впрочем, и ты. Не могу поверить, что этот хитрый и осторожный Каска – твой дед. И, как я слышал, его сын был не лучше.

– Но ты не знал мою мать, – тихо проговорила Юлия.

– Счел бы за честь познакомиться с ней, – улыбнулся Марк. – Какой она была?

– Ларвия похожа на нее. Она могла противостоять отцу. Наверное, он бы развелся с ней, чтобы найти более угодливую жену, если бы не знатная семья и уже использованное им ее приданое для своего богатства. А в случае развода пришлось бы выплатить стоимость приданого отцу матери, да ему также очень хотелось сына. Она умерла, родив мальчика.

– А ребенок?

– Умер тоже.

– Очень жаль.

– Если бы она была жива, я никогда бы не стала весталкой.

– В самом деле? Она обладала таким влиянием?

– Может быть, несколько преувеличиваю и отец все равно бы принял это решение, тем более, что Каска принуждал его к этому. Но у моей матери было свое мнение по этому поводу, и отец, возможно бы, прислушался к ней. Иногда так и происходило.

– Значит, он любил ее?

– Да, любил. А понял это слишком поздно, только после ее смерти.

Вдруг послышался какой-то шум в зале. Марк насторожился и мгновенно сел.

– Там кто-то есть, – прошептал Марк. – Надеюсь, это Ларвия.

– Возможно, Вериг.

– Вериг?

– Раб из Галлии, который убил твоего друга Антония. Сейчас он телохранитель Ларвии. Она рассказала мне все о нем.

Марк изумленно уставился на нее.

– Ему известно, что мы здесь? – недоверчиво спросил он.

– Да.

– Юлия, ты сошла с ума. Этот человек – галл, у которого есть все основания ненавидеть меня. Я сдал его магистратам за убийство римского воина!

Юлия кивнула.

– Как ты можешь доверять ему? – требовательно спросил Марк.

– Ларвия доверяет ему. Он получит свободу через три года, если с ней ничего не произойдет. Она считает, что для него нет важнее свободы, и поэтому выполнит любое ее приказание.

Марк покачал головой.

– Мне это не нравится, – с мрачным выражением лица заявил он.

– Я знала, что тебе это не понравится. Поэтому ничего не говорила тебе об этом раньше.

– Он может выдать нас в любой момент!

– Нет, не сделает этого, если хочет получить свободу.

– Юлия, я сторонник Цезаря. В связи с тем, что поддерживаю его, у меня много врагов. Тебе не приходило в голову, что этого галла может подкупить кто-то из тех людей, кто хотел бы видеть меня сосланным в Иллирию или на галеры?

– Марк, слуги уже вторгались сюда, пока мы были здесь. Неужели ты бы хотел, чтобы это продолжалось? Нам нужен сторожевой пес, дозорный, который охранял бы нас.

– Но выбрать этого галла! Что за выбор! Он племянник Верцингеторига!

– Есть еще одна причина, по которой он не может выдать нас, – решительно заявила Юлия.

– И в чем она заключается?

– Он влюблен в Ларвию.

Марк снова насторожился.

– Ты в этом уверена?

– Да.

– Откуда тебе это известно?

– Видела, как он смотрит на нее.

– А твоя сестра?

– Чувствует то же самое.

– Она что-нибудь предпринимает в этом отношении?

– Не знаю.

Марк закрыл глаза и потер пальцами переносицу.

– Если они решат быть вместе, то совершат преступление не меньше нашего. Должен сказать, вы с сестрой – отчаянные дамы.

– Надеюсь, она уступила своим чувствам, так как была несчастна со своим мужем. Мне так хочется, чтобы ей посчастливилось, как и мне.

– С варваром?

– Как можно осуждать ее? Посмотри, как я сама поступаю.

– Но он раб!

– Он не был им в Галлии, Марк, – спокойно возразила Юлия. – У себя на родине, в Вене, он такой же знатный, как и Ларвия. Его отец Кельтилл, царь арвернов, потерпевших поражение.

Марк промолчал.

Юлия обернулась к нему и обняла руками за шею.

– Неужели ты хочешь провести оставшееся время в разговорах о рабе Ларвии? – спросила она.

– Нет, – ответил он и доказал это.

* * *

Наступали мартовские иды, и вместе с ними праздник богини Анны Перенны, во время которого римляне пересекают Тибр, символически посещая «этрусское поле». На противоположном берегу реки они устраивали пикники, сооружали шалаши из прутьев и устраивались там с холодными закусками и вином. Обычно горожане располагались недалеко от моста, чтобы потом, на рассвете, после долгих возлияний суметь перебраться на другой берег и обратиться к богине с неистовыми молитвами, прося ее уберечь мартовские Иды, которые наступали на следующий день, от несчастий. Некоторые граждане были достаточно трезвы, чтобы тревожиться об этом.