Тюрьма №8 - [11]

Закиру хотелось всегда внимания, он его и привлек, только не со стороны поклонников. В конце концов постепенно все начали задавать друг-другу вопрос – «откуда столько денег у него?».

В кабине бензовоза находилось двое, водитель и пассажир. У пассажира была в руках рация. Машина медленно ехала с потушенными фарами по лесопосадке вдоль поля. Тот, у кого была рация, нажал кнопку вызова и шёпотом спросил:

– Чисто?

Через какое-то время из рации послышался тихий ответ:

– Да, чисто.

– Давай к тем деревьям, – сказал пассажир водителю и тот направил бензовоз к небольшим зарослям недалеко от лесополосы. Машина побьехала почти бесшумно к указанному месту.

– Глуши мотор, – скомандовал пассажир. Водитель выполнил его команду и прилег на руль пристально всматриваясь в темноту. Наступила полная тишина, только тихое потрескивание рации выдавало их присутствие. Они ждали сигнала выходить из машины.

– Все готово, – послышалось из рации, еще через пару секунд, -

– Выходите!

Аккуратно приоткрыв двери бензовоза, водитель и пассажир спрыгнули в траву. Ночь окутала их своими объятиями, стрекотаньем сверчков и дыханием нескошенных лугов. Из кустов вышел человек одетый в камуфляж и с прибором ночного видения на голове, оптика была поднята, в руках у него была рация. Очевидно это они с ним вели переговоры.

– Готовы заправляться? – последовал вопрос.

– Готовы, шепотом ответили почти одновременно водитель и пассажир и начали разматывать шланг для закачки топлива. Один остался возле бензовоза, а его другой потянул второй конец шланга в кусты. Через какое-то время послышалась команда «Давай» и тот который остался возле машины открыл кран для закачки топлива в бензовоз, шланг напрягся и было слышно, как в цистерну начало поступать топливо. Воздух наполнился запахом бензина.

В кабаке гремела музыка. Народ в пьяном угаре выплясывал, словно в каком-то безумном припадке жертвенного танца, между столиками сновали официанты. Закир праздновал день рождения с размахом, сотня приглашенных и еще почти столько же приблудившихся во время празднования с улицы. Гуляли широко. Столы ломились от закусок и випивки. Хозяин вечеринки сорил деньгами, так словно печатал их на принтере, казалось он владеет несметными богатствами, для маленького провинциального городка это было не только предметом восхищения, но и вызовом, вызовом мещанскому спокойствию и благополучаю. Горожане были не готовы мириться и жить рядом с новоявленным миллионером, нарушившим сокральные правила их жизни – никога не высовывайся.

В углу зала за столиком сидели два типа, явно не вписывающиеся в разгуляево, но с интересом наблюдавшие за происходящим. Они были похожие на случайно попавших в ресторан командировочных.

– Где он? – спросил один из них своего товарища.

– Да вон, чернявый с «телками», это и есть Закир, – процедил тот сквозь зубы и с ненавистью в глазах.

Тот который спрашивал, через какое-то время сказал:

– Все понятно, берем в разработку.

Это были два опера из областного управления, приехали посмотреть, что происходит. Контору завалили жалобами и анонимками на поведение и образ жизни Закира. Анонимка – это мощный рычаг контроля за жизнью граждан. Это приветствуется, поддерживается и стимулируется. Это как нервные окончания системы, запущенные в самые глубины социального организма. Словно посылают сигналы о состоянии здоровья социума, позволяющие контролировать ситуацию чиновникам и органам контроля в лице комитета госбезопасности. Анонимка всего лишь первый сигнал, потом начинают включаться более сложные системы проверки данных. Объект исследования окружают информаторами, их ищут в окружении, близком и не очень. Ищут компромат, слабые точки по которым можно ударить. Изменяет жене или уходит в запои, а может любит азартные игры или увлекается мальчиками. Все это собирается и тщательно изучается. Ищут куда нанести удар, чтобы легче было обработать жертву и уничтожить. И словно пауки, начинают плести сети вокруг намеченной цели. Вокруг Закира такие сети уже были сплетены. Осталось только толкнуть его в них.

Внезапно вспыхнул яркий свет. Словно взрыв разорвал оковы ночи превратив ее в одно мгновение в яркий свет. Из мощного динамика, разрывая ночную тишину раздался крик:

– Всем оставаться на своих местах, вы окружены спецназом. Попытка к сопротивлению будет подавлена огнем на поражение.

В камере наступает отбой. Ветухаи выключают свет. Остается только «луна», лампочка в пол накала под потолком, закрытая решеткой. Потихоньку звуки тюрьмы наполняют собой всю камеру. Тюрьма оживает ночью. Тянут «дороги» между хатами. Летом вынимают рамы со стеклами и только решетки отделяют от внутреннего двора, все слышно, словно происходит совсем рядом. Постукивания и условные крики:

– Поставьте глаза! – слышится крик откуда-то из темноты.

Это в «этапке» наводят дороги с внешним миром, «этапка» камера в подвале. Там собирают всех, кто уже осужден, для отправки по зонам, местам отбывания наказания. В эту «хату» стекаются все пути дороги. Грузы на этап, в «общее» (общак , собирают сигареты, чай для тех кто нуждается в поддержке), малявы по делу и без. Обычно в такой хате сидит смотрящий за тюрьмой. Следит что бы не было беспредела между арестантами. Поставить глаза значит, выставить «обезьянку», из угловой камеры. Это меленькое зеркальце, закрепленное на проволоке или на туго скрученной газете. Смотрят чтобы вертухаи не обрывали багром «дороги» между «хатами».