Тысячелетняя пчела - [23]
— Как это невесть с кем? — подивился Дудач. — Ведь она с Само Пихандой ходит.
— Ну и что? Тоже мне важная птица!
— Самко-то? Да ведь он парень хоть куда. Ремесло в руках, на каменщика выучился, в работе толк знает…
— Ай-я-яй! Вот уж чем удивил! — оборвала Пилька мужа. — А про то не соображаешь, что их в семье трое и жалкий клок поля придется на троих делить? А?!
— Да ты разума решилась! Начисто ей-ей! — изумился Дудач. — Ну, а двух старших дочерей ты как выдавала? По четверо, по пятеро детей в доме, и то так не блажила. Тебе что, захотелось, чтобы к твоей младшенькой помещик из Пешта подкатил?
— То прошло и быльем поросло! Теперь найдутся и единственные дети, вдовцы и то сватаются, да одинокие!
— Пошла ты со своими вдовцами! — гаркнул Дудач на жену. — Девка пусть лучше век не выходит, а за этого твоего мозгляка заразного не отдам! Не было борделя, в который он бы в солдатах не заглянул. Жена у него сама себя порешила, а теперь чтоб дочь моя за ним приглядывала? Чего ради? Из-за жалкого клочка поля? Слепая курица, вот ты кто! Никогда, ясно тебе? Никогда!
— Ну ладно, ладно! — унимала Пилька мужа. — Нечего поносить ни землю, ни меня… Не заслужила небось, — шмыгнула она носом, утерла слезу. — Хочешь для родного дитяти как получше, вертишь и так и сяк, а ты вон что…
— То-то же, поменьше бы вертела!
Скрипнули двери каморки, и выскочила из них развеселая Мария. Остановилась в кухне между родителями.
— Опять ругаетесь? — улыбнулась им. — А день-то какой нынче хороший!
— Хвали день по вечеру, — одернула ее мать.
Дудач, скручивая цигарку, вдруг зашелся в кашле. Дернул ногой, шумно двинул стол, но тут же водворил его на место.
— Вы на меня сердитесь, мама? — прижалась Мария к матери.
— Да — ну! — Мать отстранила ее.
— Что вам опять не по душе?
— Так вот знай, — не сдержалась Пилька, — скажу тебе, что меня мучит. Таскаешься с Само Пихандой, перед людьми с ним крутишься, а он ни-ни! Что ж не женится, коль в открытую срамит тебя? А?! Пойду-ка я к нему да спрошу, что он себе думает…
— Нет, мама, нет! — Мария схватила мать за руку — та уж было идти наладилась. Дудач за столом удивленно поглядел на жену и так сильно затянулся цигаркой, что на конце ее докрасна разгорелся табачный уголек. Он вышел из-за стола и остановился в дверях, опершись рукой о притолоку. Жена испуганно покосилась на него.
— А вот и пойду! — сказала Пилька упрямо.
— Нет, мама!
— Иду!
— Мы уж сговорились! — вырвалось у дочери.
— Сговорились? — опешила Пилька. — Так, значит, сговорились, — пробормотала она и опустилась на стул.
У Яна Дудача пробежала по лицу улыбка. Он вышел в сени, напился воды. Сел на высокий порог сеней, весело потягивая цигарку.
— Да, сговорились! — повторила дочь. — И о свадьбе тоже.
— Когда же играть ее собираетесь?
— После осени, самое позднее — в начале декабря, когда Самко со стройки воротится…
— А хорошо ли ты подумала? — опять слезливо хлюпнула Пилька. — Не жалеть бы после…
— Не заводись опять! — зашумел из сеней Дудач.
— А ты помалкивай! — бойко отбрила его Пилька.
— Подумала, мама! — сказала Мария.
И слезы затуманили ей глаза.
Женщины молча переглянулись и кинулись друг к другу в объятия… Плакали, всхлипывали и нет-нет да и переговаривались.
— Страх божий! — заметил со смешком Дудач. — Вот-вот впору цветы слезами поливать, — добавил он, сплюнул злобно сквозь зубы и выбрался из дому. День был так ошеломительно ясен, что чуть было не свалил его с ног, когда он вышел на придомье.
12
На Петра и Павла вызревает в Липтове трава. Холодный и дождливый май, переменчивое начало июня, но теплая и парная вторая его половина сделали свое дело: травы на лугах стремительно вытянулись, разрослись, созрели, отцвели и вытряхнули семена. Сельчане готовились к сенокосу. Каждый, у кого было хоть два клочка пажити, взялся за косарный инструмент. Крестьяне разважничались, надулись от гордости и спеси — ведь их ждала почетная работа, при которой можно и умение выказать. Ремесленники, смиренно подчинившись круговороту природы, запрятали под верстаки свои промыслы и опять на короткую пору стали землеробами. Пооглядев еще раз косовища, косари укрепили на них ручки, чтоб не вихляли и на самом твердой отаве. Вытащив польские, австрийские и немецкие тонко кованные косы, они били камнем по острию и, склонив чуткое ухо, определяли по звуку твердость стали. Чем выше и пронзительнее отзывалась дрожащая коса, тем больше морщинок сходило со лба косаря. Осмотрели они и прочий инструмент: отмычки, кольца, клинья, железные колки, обушки, оселки и роговые футляры — осельники. Пожалуй, не было косаря, позабывшего заготовить ошметки кожи, которые при надобности засовывались в кольца косы, чтоб как следует скрепить ее с косовищем, или во фляжку налить сто граммов уксусу, который на твердой отаве подливался в осельник; сталь тогда мягчела и оселок лучше точил. После полудня, за час, за два перед выходом на луга, женщины собрали еду в мужские рюкзаки: отрезали копченого окорока, завернули две-три колбаски, с трудом сбереженных, положили сала, хлеба, крупы, логазы[11], лучку и зелени петрушки. Бережно налили палинки в трехсотграммовые фляги. Кувшины наполнили простоквашей и старательно заткнули пробкой. Курильщикам не забыли сунуть сигарет, табаку и бумаги. В картошке, моркови, корешках петрушки тоже недостатку не было. А у кого нашлось, сунули в рюкзаки и кусок овечьего сыра, и горку брынзы. И лишь потом женщины облегченно вздохнули.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.