Тысячелетняя пчела - [131]
«Будапешти-Хирлап»[121] выражает свое неудовольствие по поводу того, что ученый мир Германии размышляет над вопросами, которые после успешного окончания войны потребуют безотлагательного решения, в том числе якобы большое внимание уделяет Венгрии. «Эти ученые немецкие мужи», сетует далее «Будапешти-Хирлап», «причину слабости, приписываемой нашей монархии, видят в национальных неурядицах, в разногласиях и прежде всего в том, что в Венгрии якобы в ущерб интересам народностей происходит насильственная мадьяризация и что новый избирательный закон несправедливо лишает эти народности представительства в законодательных органах… Судьбу монархии и Венгрии решаем и можем решить лишь одни мы. Времена «sine me de me»[122] прошли, против подобного положения мы решительно выступили в нынешней смертельной схватке», — комментирует «Будапешти-Хирлап».
Милан, 3 марта. Корреспондент «Газета дель Пополо» имел беседу с русским атташе в Риме. Атташе сказал: «Россия никогда не помышляла пройти победным маршем до Берлина, ибо Германия — страна организованная и сильная. Русский «паровой каток» лишь досужая выдумка газетчиков. Тактика Россия — сосредоточить военные действия в Польше. Варшаву немцы не займут. Что же касается военного снаряжения, то недостатка русские ни в чем не испытывают. Японцы предоставили России 400 тяжелых орудий, чей расчет отбыл на родину. Ныне Россия располагает 4 миллионами солдат, участвующих в боевых операциях, а в апреле к ним добавится еще 800 000. Россия едина в мысли бороться до победного конца. Четкой договоренности между союзниками относительно Стамбула не существует. Русская армия вскоре будет в Мидии, дабы оттуда двинуться на Стамбул.
Дополнительная мобилизация. Военный министр разослал правомочным лицам уведомление, которым объявляется дополнительная мобилизация, и именно для лиц 1873, 1874, 1875, 1876 и 1877 года рождения.
Мартовские холода. На полях сражений в России в последние дни стало значительно холоднее. В Западной Галиции и в Карпатах мороз не смягчился даже тогда, когда шел густой снег. В Кракове было 6 градусов ниже нуля по Цельсию, а с воскресенья еще более похолодало. Метеорологи предсказывают, что в ближайшие дни температура не изменится ни в Западной, ни в Центральной, ни в Восточной Европе.
11
Адвокаты Валент Пиханда и Ян Слабич, призванные с месяц назад в армию и работавшие в Ружомберке при военном суде, зашли как-то вечером в армейский клуб. В его просторных помещениях буйствовала пьяная мужская шатия. Валент и Яно, пораженные, остановились в дверях. Посреди комнаты сидел на стуле перепуганный кандидат в адвокаты Мирослав Лауко, родом из Ликавки[123], а вокруг него галдя кружили с початыми бутылками и рюмками в руках патриотствующие купцы, профессора и адвокаты, ныне офицеры австро-венгерской армии.
— Ты прохвост! — взревел один из адвокатов кандидату в лицо. — Ты готовишь тайный заговор! Признавайся!
— Нет! — закричал Лауко и боязливо вытянул вперед руки.
Один из профессоров ударом опустил ему руки и, обойдя его, зашипел сзади:
— Не отпирайся, я видел, что ты на станции проделывал! Считал поезда с нашими ранеными и записывал в блокнот поезда с солдатами, что шли на фронт!
— Нет! — снова вскричал Лауко.
— В пользу кого ты шпионишь? — подскочил к кандидату пьяный купец и встряхнул его так, что чуть не оторвал воротник шинели.
— Я не шпионю! — стоял на своем Лауко.
— Брось, я знаю, для кого ты шпионишь! И кому запродался! — орал купец. — Сраным французам, русским и сербам! Вот потому ты и хихикаешь в кулак от радости, когда видишь поезда с нашими ранеными! Потому и подаешь тайные сигналы русским аэропланам, летающим над Ружомберком! Ты тоже из этой вражьей славянофильской своры!
— Нет! Нет! Нет! — уверял, скрестив на груди руки и чуть не плача, кандидат Лауко.
Валент Пиханда нагнулся к Яно Слабичу и хотел было ему что-то сказать, но сзади, совсем рядом, увидел улыбающегося тайного агента, который льстиво поклонился ему.
— Потеха хоть куда, — заметил он.
— Мне что-то не очень весело! — отозвался Пиханда.
— А мне напротив, напротив! — улыбнулся шпик.
Слабич схватил Пиханду за руку и предостерегающе подмигнул ему. Оба опять огляделись вокруг. К Лауко подошел с торжественным видом патриот-адвокат и, расставив ноги, стал над ним.
