Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - [60]

– Не бесчестье ли это – войти в дом в одежде, а выйти раздетым? – добавил Хасан.

Тогда красильщик нашел для них одежду, и Хатун убежала обратно домой, а Хасан с двумя другими обманутыми пошел к вали. Услышав их рассказ, вали разгневался и отправил всех троих разыскать старую мошенницу и привести к нему. Он обещал вытянуть из нее признание в содеянном, хоть бы даже и под пыткой.

Итак, красильщик, ослятник и Хасан отправились на поиски Далилы. Они обыскали каждый переулок и каждый рынок, но ее нигде не было. Потом они разделились, чтобы обыскать разные кварталы, и наконец ослятник ее узнал, хотя та и переоделась в черное с ног до головы.

– Ты одно мне скажи: ты от рождения такая обманщица? И где мой осел?

Далила расплакалась.

– Прости меня, сынок! Прошу тебя, скрывай то, что скрыл Аллах. Для всего, что я сделала, есть причина, но позволь мне сначала привести твоего осла. Ты человек бедный, и без осла тебе на жизнь не заработать, а я оставила его у цирюльника.

Они шагали по закоулкам рынка, пока не дошли до лавки цирюльника.

– Подожди здесь, а я пока скажу ему ласково, чтобы отдал тебе осла, – сказала Далила.

Она подошла к цирюльнику, плача, стала целовать руки, и все лила слезы, пока он не спросил, что случилось. Тут она слезы вытерла и показала на хозяина осла.

– Посмотри на моего единственного сына, – сказала она. – Кто бы мог подумать, что он сойдет с ума? Неделю назад он заболел лихорадкой, а сегодня утром проснулся и стал спрашивать о своем осле, хотя никакого осла у него отродясь не было. Что бы я ни сказала, он повторяет: «Где мой осел? Где мой осел?» Я водила его к врачам, и все сказали, что его можно исцелить, только если вырвать ему два зуба и прижечь виски. А тебя они посоветовали мне как самого умелого зубодера. – И, протянув цирюльнику динар, Далила попросила: – Прошу тебя, позови моего сына и скажи ему, что осел у тебя.

Цирюльник разжалобился и сказал:

– Ладно, оставь его со мной, бедная мать. Клянусь, что вылечу его, а если мне это не удастся, я обойду весь Багдад, нацепив на голову ослиные уши.

Далила поблагодарила его и ушла.

– Эй, сынок, иди сюда, забирай своего осла, – позвал цирюльник.

Ослятник радостно подбежал к лавке и спросил:

– Где он?

– Идем со мной, бедняга, и выведем твоего ослика, – сказал цирюльник и провел ослятника в заднюю комнату лавки, где уже ждали двое его подмастерьев. Они сбили его с ног, связали по рукам и ногам, вырвали у него два зуба и прижгли ему виски.

– Что ты делаешь, сумасшедший? – завизжал ослятник.

– Пусть твоя мать утешится, а то ты, безумный ослолюбец, разбиваешь ей сердце, не переставая спрашивать: «Где мой осел?»

– Она мне не мать, она мошенница! – закричал хозяин осла.

Но цирюльник и его подмастерья только засмеялись.

– Да пошлет Аллах этой злодейке чуму и злосчастье, и да накажет вас за то, что вы со мной сделали, – крикнул ослятник, ударил цирюльника кулаком и убежал.

Но цирюльник с подмастерьями пустились за ним и осыпали его ударами, пока прохожие не пришли к нему на помощь, а молодой купец Хасан и красильщик не подоспели на выручку.

Ослятник сел, вытер кровь с лица и стал рассказывать, что случилось, но тут цирюльник вдруг закричал:

– Спасите, помогите! Держите эту чертовку! Она обокрала мою лавку! Смотрите, ничего не оставила!

И он набросился на ослятника:

– Скорей, разыщи свою мать, пока она не продала все мои гребни, бритвы и ножницы! Она даже мой халат утащила!

– Сколько раз тебе объяснять, не мать она мне! – завопил ослятник. – Эта мошенница украла моего осла!

– А у меня она украла тысячу динаров и одежду! – крикнул Хасан.

– Ах, если бы меня она ограбила, как вас! Она разгромила всю мою лавку и навсегда лишила куска хлеба, – голосил красильщик.

Цирюльник закрыл свою лавку, и все четверо бросились к вали и стали умолять его отправить с ними десять вооруженных стражников, чтобы схватить наконец Далилу. Они вернулись к тому месту, где ее заметил владелец осла, но ни одна женщина не прошла мимо них. Однако они твердо решили найти Далилу, и разыскивали ее до полуночи, пока мимо них не прошаркал слепец и, миновав их, не припустил наутек.

– Ты меня не проведешь! – крикнул ослятник и бросился за слепцом. Следом устремились все остальные и поймали наконец Далилу.

Они повели ее к вали, но тот сидел на пиру, и стражники не впустили их к нему, а велели ждать у двери. Ослятник тревожился больше всех: он пытался объяснить стражам, что Далила – пройдоха, которая и змею выманит из норы, и с нее глаз спускать нельзя. Но стражники его и слушать не захотели: куда убежит такая старуха?

Далила притворилась спящей и громко захрапела, украдкой наблюдая за Хасаном, цирюльником, ослятником и красильщиком, пока они один за другим не заснули. Тогда она встала и подошла к стражнику.

– Сынок, я мошенница и знаю, что вали скоро посадит меня в тюрьму, – простонала она, держась за живот. – Но я умру, если не справлю нужды, а как мне это сделать, если эти мужчины пристали ко мне крепче, чем ноготь пристал к пальцу?

И впрямь: все четверо встрепенулись при звуке ее голоса, боясь, как бы их пленница не сбежала.

– Вот видишь? – вздохнула Далила. – Если бы я могла, то помочилась бы ртом, да только это, увы, невозможно.