Тысяча и одна ночь - [83]

А раньше аль-Асад рассказал Бустан, дочери Бахрама, обо всем, что с ним случилось, и, услышав слова глашатая, Бустан поняла, что аль-Асад и есть тот, кого ищут. И она вошла к нему и рассказала ему, в чем дело, и аль-Асад вышел и направился к дому везиря, и, увидев везиря, он воскликнул: «Клянусь Аллахом, этот везирь – мой брат альАмджад!»

И затем он вошёл, и женщина вошла за ним во дворец, и, увидев своего брата аль-Амджада, аль-Асад бросился к нему, и туг аль-Амджад узнал своего брата и тоже бросился к нему, и они обнялись, и мамлюки окружили их, сойдя со своих коней, и аль-Асад с аль-Амджадом обеспамятели на некоторое время. А когда они очнулись от обморока, аль-Амджад взял аль-Асада и поднялся с ним к султану и рассказал ему историю своего брата, и султан велел разграбить дом Бахрама…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двести тридцать седьмая ночь

Когда же настала двести тридцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что султан приказал аль-Амджаду разграбить дом Бахрама и повесить его семью, и везирь послал для этого людей, которые отправились к дому Бахрама и разграбили его. И они привели его дочь к везирю, и тот проявил к ней уважение. И аль-Асад поведал своему брату обо всех пытках, которые ему пришлось вынести, и о том, какие милости оказала ему дочь Бахрама, и аль-Амджад проявил к ней ещё большее уважение. Затем аль-Амджад рассказал аль-Асаду обо всем, что произошло у него с той женщиной и как он избавился от повешения и стал везирем, а после этого каждый из них принялся жаловаться другому на то, что испытал, расставшись с братом.

И затем султан велел привести мага и приказал отрубить ему голову, и Бахрам спросил: «О величайший царь, твёрдо ли ты решил убить меня?» – «Да», – отвечал царь. И Бахрам сказал: «Подожди со мною немного, о царь!» – и после этого он склонил голову к земле, а затем поднял её и произнёс исповедание веры и принял ислам при содействии султана, и все обрадовались, что он принял ислам.

Потом аль-Амджад и аль-Асад рассказали Бахраму обо всем, что с ними случилось, и тот изумился и воскликнул: «О господа мои, собирайтесь в путешествие, и я поеду с ваий». И братья обрадовались этому и тому, что Бахрам принял ислам, и заплакали сильным плачем. «О господа мои, – сказал им Бахрам, – не плачьте: в конце концов вы нашли друг друга и соединились, как соединились Нима и Нум». – «А что случилось с Нимой и Нум?» – спросили Бахрама.

Повесть о Ниме и Нум (ночи 237—246)

Говорят, а Аллах лучше знает, – сказал Бахрам, – что был в городе Куфе[256] один человек, из знатных его обитателей, которого звали ар-Раби ибн Хатим, и обладал он большими деньгами и жил привольно. И достался ему ребёнок, которого он назвал Нимат-Аллах[257].

И вот в некий день был он на площадке работорговцев и вдруг увидел невольницу, выставленную для продажи, и на руках у неё была маленькая рабыня редкой красоты и прелести. И ар-Раби сделал знак работорговцу и спросил его: «За сколько идут эта невольница и её дочь?» – и работорговец ответил: «За пятьдесят динаров!» – «Напиши условие, возьми деньги и отдай их её владельцу», – сказал ар-Раби. И потом он отдал работорговцу цену девушки и дал ему плату за посредничество и, взяв невольницу и её дочь, отправился с ними домой.

И когда его жена, дочь его дяди, увидела невольницу, она спросила: «О сын дяди, что это за невольница?» – и ар-Раби ответил: «Я купил её, желая иметь эту маленькую, что у неё на руках. Знай, когда она вырастет, не будет в землях арабов и неарабов ей подобной, и никого лучше её».

И дочь его дяди сказала: «Прекрасно то, что ты решил!» – а затем она спросила невольницу: «Как твоё имя?» – «О госпожа, моё имя Тауфик», – отвечала невольница. «А как имя твоей дочери?» – спросила жена ар-Раби, и невольница отвечала: «Сад». И жена ар-Раби воскликнула: «Ты сказала правду! Ты счастлива, и счастлив тот, кто тебя купил!»

«О сын моего дяди, как ты её назовёшь?» – спросила она потом. И ар-Раби ответил: «Как ты выберешь», – и тогда она сказала: «Назовём её Нум»[258], – и ар-Раби воскликнул: «Прекрасно то, что ты придумала!»

И маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном арРаби, в одной колыбели, пока они не достигли возраста десяти лет. И каждый из них был красивее другого, и мальчик стал называть её: сестрица, а она называла его: братец.

А потом ар-Раби обратился к своему сыну Ниме, когда тот достиг этого возраста, и сказал ему: «О дитя моё, Нум тебе не сестра, наоборот, она твоя невольница, и я купил её на твоё имя, когда ты был в колыбели. Не зови же её с этого дня своей сестрой». И Нима сказал своему отцу:

«Если так, я женюсь на ней», – и затем он вышел к своей матери и осведомил её об этом, и та сказала: «О дитя моё, она твоя невольница». И Нима ибн ар-Раби вошёл к этой невольнице и полюбил её, и над ними прошло несколько лет, и пребывали они в таком положении. И не было в Куфе девушки красивее Нум и приятнее и изящнее её.

Она выросла и читала Коран, изучила науки и узнала способы игры на инструментах, и сделалась искусной в пении и владении увеселяющими инструментами, так что превзошла всех людей своего века.