Тяжкие преступления - [51]

Охранник поднял тележку и втолкнул ее в машину. Потом залез в машину сам, а напарник с пистолетом, быстро оглядевшись кругом, последовал за ним. Дверь захлопнулась, и автомобиль плавно отъехал от винного магазина.

Парень у входа снова заиграл на своей гитаре.

Билли передернул затвор «ремингтона», вынул гильзу из патронника. Медь, пластмасса, пол-унции пороха и пара унций свинца. Заряд, способный пробить в человеке дыру размером с бейсбольный мяч, убить в мгновение ока. Гильза негромко стукнулась о дверцу «пинто».

— Я подумал, ты собираешься меня пристрелить, — виновато сказал Гаррет.

— Ошибся. Мы их собирались пристрелить! Теперь вспомнил?

Из винного магазина вышел мужчина в черном пальто. Парень с гитарой перестал играть и открыл ему дверь. Мужчина в пальто даже не взглянул на него, словно этот парень для того и стоял там, чтобы открывать перед покупателями двери. Мужчина в черном пальто торопливо проследовал через заснеженную стоянку к бежевому «мерседесу».

— Точно говорю, у него там «Блаупункт», — сказал Гаррет, — автостереосистема за две тысячи долларов.

— А мы бы получили за нее всего пятьдесят, — отозвался Билли.

Человек в пальто сел в машину стоимостью в восемьдесят тысяч долларов, которую, уходя, даже не потрудился запереть. Фары «мерседеса» ярко зажглись, осветив падающий снег двумя сверкающими лучами.

Нэнси-то знала таких людей. Богатых, разъезжающих в дорогих автомобилях; таких, которым открывают двери, а они этого не замечают. Билли взглянул на часы. Без пяти одиннадцать. Интересно, что она сейчас делает, в субботний вечер. Вряд ли она уже легла. Может быть, смотрит телевизор. Или пошла на открытие какой-нибудь галереи или на спектакль. Сам Билли, кроме кино, никуда не ходил. Ни разу в жизни не был в театре, музее или в филармонии.

Он опустил стекло, вышвырнул на холодную ночную улицу окурок, снова поднял стекло и закурил новую сигарету.

— И что теперь? — спросил Гаррет.

Билли проверил количество бензина. Еще четверть бака. Он мог бы проехать до дома Нэнси. Это недалеко, не больше десяти минут езды. Оставить Гаррета в машине, пока он проверит, что там и как. Но тогда придется поставить «пинто» за квартал от ее дома, иначе Гаррет узнает, где она живет, а Билли этого не хотелось: Гаррет начнет спрашивать. Даже если с ним вместе смотришь телевизор и выходишь в туалет, ему непременно нужно знать, куда ты и когда вернешься. Билли не хотел, чтобы ему задавали вопросы, потому что все чаще боялся не удержаться от ответов: он ощущал непреодолимое желание говорить о Нэнси, рассказывать кому-нибудь, как она себя держит, какая у нее плавная, гибкая походка, как хорошо одевается, в каком большом и ярко освещенном доме живет. Ему хотелось поделиться с кем-нибудь чувством невыразимого одиночества, которое охватывает его там, у бассейна, из которого в полной тишине и темноте поднимается пар.

— Ты хоть раз влюблялся, Гаррет?

— Конечно, раз сто! — рассмеялся тот. — И каждый раз в этом признавался. Примерно так: «Эй, детка, кажется, я влюбился».

— Нет, — сказал Билли. — Я не о том. А по-настоящему? Когда действительно любишь и чувствуешь, что хочешь что-нибудь для нее сделать. Хотя она тебя и не любит.

Гаррет поднял голову и потянул носом воздух.

— У тебя что, выхлопная труба не в порядке? Угарного газа надышался?

— Отстань.

Гаррет подцепил из коробки сосиску. Билли не остановил его.

— Нет, — признался он. — По-настоящему я не влюблялся. Я люблю только свою мать, если это то, что ты имеешь в виду.

— Я всегда подозревал, что между вами что-то есть.

— Пошел ты. — На мгновение Гаррет рассердился. — Вот скользкие сосиски, а? — Он облизал пальцы, измазанные жирным соусом.

— Да вы с ней оба такие уроды, что как раз друг другу идеально подошли бы.

— Пошел ты, еще раз тебе говорю! Ты сколько сосисок съел? — спросил Гаррет, сунув в рот еще одну и выискивая в соусе оставшиеся.

— Штук пять или шесть.

— А я только три.

— Хочешь, чтобы я сунул себе два пальца в рот, чтобы оказалось поровну?

Работник винного магазина открыл дверь, чтобы выпустить последних покупателей. На стоянке осталось еще с десяток автомобилей. Супермаркет закрывался в полночь.

— Еще постоим? — спросил Гаррет.

— Зачем это?

— Мне так одиноко. Хочу узнать, нет ли у Сэнди настроения завести легкий романчик.

— У кого?

— У Сэнди. Из кафе в супермаркете.

— А-а, вкусненькая Сэнди?

— Ага. Она мне так мило улыбнулась, — оправдывался Гаррет.

Билли посмотрел наклейку с ценой на пластмассовой коробке. Три доллара пятьдесят центов. Сэнди наградила Гаррета лучезарной улыбкой, полной ложкой бесплатного картофельного салата и сосисками с соусом доллара на три.

— Кажется, я спросил, не подвезти ли ее домой после работы.

— В моей машине.

— Я сяду за руль.

— Ну давай, старик, — хлопнув Гаррета по плечу, сказал Билли.

Гаррет, разгребая сапогами снег, направился к супермаркету. Билли завернул ружье и кольт в спальный мешок и сунул их в багажник.

Гаррета не было минут пять. Он вышел из супермаркета не улыбаясь. Билли спрятался за машиной. Гаррет заметил, что в «пинто» никого нет, и стал озираться по сторонам. Билли подождал, пока приятель повернется к нему спиной, скатал снежок и атаковал его. С головы Гаррета, казалось, посыпалась тысяча белых осколков. Он упал на колени.