Тяжелая вода - [12]

"Профессор, вода резко потеплела, - сказал доктор Томас Якобсон гидролог-гляциолог экспедиции. - Возможно запредельное таяние. И волнение усилилось. Это тоже увеличивает скорость таянияберга." "Ладно, попробуем надеть на него мешок по твоей гениальной идее, Шмуэль. А то действительно привезем в Хайфу сосульку... если не самих себя только - на всеобщее осмеяние," - Манго явно одолевали мрачные предчувстивия. "Гибралтар запрашивает, - сказал радист. - что будет, что если наш айсберграсколется в проливе. Это может создать непредсказуемые опасности для всего судоходства." "Отвечайте, что мы его одели в пленку. Если и расколется, то внутри нашего мешка. Мы привезем в Израиль не сосульку, а воду! Все полтора миллиона тонн. Хватит терять на таяние хоть литр!"

Спущенные с "Геркулеса" буксиры растянули на волнах циклопическое покрывало, сразу превратившее водную поверхность океана в блестящий серый пруд. Мешок раскрылся вверх и вниз по уникальной технологии никому здесь не известного доктора Гольфера. Не говоря, конечно, о несостоявшемся покровителе Гольфера -профессоре Лукацком, который теперь, естественно, ни с кем не делился источником "своей" оригинальной идеи. Вздыбившись, мешок стал наплывать на ледяной плавучий остров. Когда горло мешка снова сомкнулось на поверхности океана впереди айсберга, буксиры начали, прыгая на волнах заваривать мешок. Вскоре он местами прилип к ледяным бокам, а местами тяжело полоскался на ветру и в волнах. "Скорость упала, - сказали с "Геркулеса". Хотя машина работает на полную мощность." "Теперь не важно. Идем как получится. Только бы мешок не порвался. Не порвется? - Джозеф Манго вперил свой пиратский взор в представителя фирмы пластиковых пленок. - Если я потеряю мою воду, то тебе я не завидую..." "Пока такого не было в теплицах даже при ураганном ветре и снежном покрове. А тут пленка вдвое толще и впятеро прочнее." "Алевай..."

В Гибралтаре конвой подхватило благоприятное течение из океана. Не возникло и проблемы с толчеей судов - все обходили конвой чуть ли не за линией горизонта. Урок "Титаника" был усвоен моряками навеки. В Средиземное море берг вошел единым монолитом без заметного уменьшения в размерах. Волнения тут почти не было. Буксир пыхтел, упираясь специальным мягким кранцем в бок берга, покрытый серой пленкой. За ней уже вовсю плескалась вокруг льда драгоценная талая вода. Скорость не превышала восьми узлов. Теперь они шли вообще вне морских путей,ни одного судна на горизонте уже не было. Все говорило в пользу успеха экспедиции.

Но на траверсе Сицилии ночью вдруг завыла сирена на "Геркулесе." Манго и Лукацкий в одном белье вылетели на мостик штабного судна "Санкт-Лаврентий".Толкач поспешно отходил задним ходом, освещая прожекторами мешок, под которым словно шевелилось циклопическое живое существо. Оно с грохотом выпирало все выше вверх, туго натягивая пленку, пока не замерло в виде пика высотой в десятиэтажный дом, косо нависшего над остальной массой острова. "Что это? - холодея спросил Манго. - Откуда эта гадость выперла?" "Торошение, - опоздавший гляциолог зябко кутался в плащ на ночном ветру.Откололась часть берга и подплыла внутри мешка под днище острова. И подняла глыбу на себя. А поскольку она имеет длину около двухсот метров, то над водой поднялась ее десятая часть... Просто поразительно, что пленка выдержала." "Как теперь его буксировать? - спросил капитан "Геркулеса". - Я под таким навесом плавать не буду. А ну как рухнет на нас?" "Переходите на буксировку канатами." "Попробую... Хотя канат может запросто перетереть пленку."

От "Геркулеса" отчалил малый буксир, обогнул айсберг и завел конец вокруг мешка. Толкач осторожно двинулся вперед. Рассветное солнце осветило мешок с уродливо торчащей внутри горой с туго натянутой на нее угрожающе звенящей на ветру пленкой, продавленной к тому же буксирным канатом до соприкосновения с уродливыми нагромождениями ледяных глыб, стремительно тающими в субтропических водах. Праздничная атмосфера экспедиции сменилась унынием и предчувстивием катастрофы.

И она произошла под вечер, уже на траверсе Кипра, на подходе к Израилю. Нависшаягора вдруг полезла вверх, натягивая до предела пленку своимуже острым от таяния пиком. Люди с судов в ужасе услышали пушечный удар, и пленка с облегчением слетела с пика на жалкие остатки айсберга и далее - в море, куда и разлилась драгоценная пресная вода, своей волной достигшая "Санкт-Лаврентия". Манго оцепенел. Все было кончено. В голубых соленых волнах бились в остатках мешка блестящие чужеродные этим широтам ледяные осколки. Один из них, все еще гигантский, втрое больше буксира-толкача, поплыл прочь, поблескивая на закатном солнце и вдруг с треском лопнул, подняв брызги и пену. Осколки его, сверкая на закатном солнце, словно радостно поплыли в разные стороны...

***

"Так ему и надо, - злорадно сказал могильщик Яков Гольфер, - откладывая газету с красочным описанием фиаско миллионера. - Не зная броду, не суйся в воду. Миллион тонн сунули в мешочек. Идиоты самоуверенные... Представляю, какая рожа была у этого Манго, когда его предприятие лопнуло!.." "Яша, он же... нам, тебе вез воду! А ты злопыхаешь. Нехорошо это, по моему, - сказала жена. - Ты же мог предложить свой вариант..." "Так бы они меня и послушали, даже если бы и спросили совета!" "Так позвони сейчас. Сейчас послушают." "Нет уж. Пусть сами звонят. А мне пора идти хоронить евреев. Без дискриминации. Рядом сабры с олим и марокканцы с ашкеназами. Единственное место в Израиле, где евреи равны между собой... Такое чувство, что именно для этого конечного равенства нас и вывезли сюда. Так бы и сказали, собаки! А то..." "Яша, нам с тобой никто и ничего не обещал. Даже услуг Хеврат Кадиш, между прочим. Вспомни, мздоимство и беспредел на наших советских кладбищах!..." "А я что говорю? Слава Хеврат Кадиш, единственно истинной сионисткой организации в Еврейском государстве!.."