Ты знаешь, что хочешь этого - [58]
Лора закатывает глаза.
– Что?
– Ничего, меня просто иногда от этого тошнит.
– Прости, я пытался помочь. Ты можешь сказать, что я сделал не так?
– Дай я у тебя кое-что спрошу, – говорит Лора. – Когда я умру, ты внесешь восемьдесят два процента за мои похороны в свою таблицу, а за остальное пошлешь счет моим наследникам?
Дэвид говорит:
– Ты в буквальном смысле слова истекаешь кровью, и все равно скорее будешь на меня кидаться, чем попросишь помощи!
Тогда Лора говорит:
– Знаешь что, Дэвид? – и начинается.
– Люди, которые друг друга любят, друг о друге заботятся, – вопит Лора в разгар ссоры, – они не заносят каждый доллар, что потратят друг на друга, в гребаную таблицу. Не так все это должно происходить!
– И что? – кричит в ответ Дэвид. – Ты хочешь, чтобы я за все платил, чтобы ты оставалась на своей говенной работе, которую ненавидишь?
– Так, значит, ты видишь нашу жизнь? Неудивительно, что ты меня настолько презираешь, раз ты так чувствуешь!
– Я никак не чувствую! Я просто думаю, что просить тебя хоть как-то поучаствовать – это не слишком много…
– Да, конечно. Никак ты не чувствуешь. Очень справедливо с твоей стороны, Дэвид, спасибо.
– Да чувствую я, я просто…
– Твоя беда в том, – говорит Лора, – что ты не вкладываешься в наши отношения, не всерьез. Ты всегда медлишь, всегда…
– Да ладно. Я вкладываюсь…
– Да, ты вкладываешься! Ты вкладываешься ровно на восемьдесят два процента. Как я могла забыть! Ты платишь, ты отслеживаешь каждый цент.
– Я что, не должен следить за своими деньгами?
Она так яростно мотает головой, словно это поможет словам вылететь у нее изо рта.
– Речь не о том. Речь о том… о том, чтобы знать, как кого-то любить!
Слова повисают в воздухе, пока Дэвид не отзывается эхом:
– Ты мне говоришь, что я не знаю, как кого-то любить?
– Нет, – говорит Лора, упрямо выпячивая подбородок, как ребенок. – Не знаешь.
Тут-то оно и случается, мгновение благодати, которая может внезапно снизойти и положить конец ссоре. По нахмуренному лицу Лоры проходит волна. Она понимает, что ведет себя нелепо. А он понимает, что она понимает.
– Смешно, – произносит он, уже тише. – Потому что у меня сложилось отчетливое впечатление, что я тебя все это время любил.
– Ну, – говорит она, почти неуловимо соскальзывая в представление, – у тебя паршиво получалось.
– Правда?
– В основном. Да.
– Даже в твой день рожденья?
– В мой день рожденья, наверное, вышло ничего.
– Так что мне сделать? Скажи. Я серьезно спрашиваю.
– Тебе ничего не нужно делать. Тебе нужно сказать: «Лора, я тебя люблю. Все будет хорошо».
– Лора, – говорит он, беря ее за руки. – Я тебя люблю. Все будет хорошо.
Пока Лора беспокойно дремлет на диване, Дэвид договаривается о приеме со своим врачом. Говорит секретарше, что дело срочное, и она умудряется найти для них время сегодня днем. Когда Лора просыпается, Дэвид говорит ей, что записался на прием. Прежде чем она успеет возразить, добавляет:
– Пожалуйста, просто позволь мне это сделать, хорошо?
Врач – пожилой мужчина с дымчатыми клочьями волос, торчащими из обоих ушей, и когда Дэвид обнимает Лору одной рукой и спрашивает, можно ли ему с ними в смотровую, доктор не возражает.
Доктор Лэнсинг обеспокоенно прищелкивает языком над разодранной щекой Лоры, просит показать ему все укусы по очереди. Она показывает, один за другим, и он задает бережные наводящие вопросы, и она старательно на них отвечает. Закончив, она лезет в сумку за пластиковым пакетиком и рассказывает врачу свою теорию об оводах и о доказательствах, которые нашла.
Тут случается нечто странное: у врача исчезает с лица всякое выражение; как будто его любопытство в одно мгновение высохло. Он берет пакетик, бросив на него беглый взгляд, а потом, смяв, кладет на стол.
– А помимо зуда, как вы себя чувствуете? – спрашивает доктор Лэнсинг.
Лора пожимает плечами и отвечает:
– Нормально.
Дэвид при этом явном вранье сохраняет молчание. Доктор Лэнсинг настаивает:
– Как вам в эмоциональном отношении дались последние несколько месяцев?
Лора снова пожимает плечами:
– Да вроде все в порядке.
– Как вы спите?
– Я не могу уснуть, потому что все время чешусь, – говорит Лора.
Дэвид одновременно с ней произносит:
– Лор! Ну ты что!
Лора и доктор Лэнсинг оторопело поворачиваются к нему, и, несмотря на предупреждающий взгляд, который бросает на него Лора, Дэвид продолжает:
– То есть я не пытаюсь… С зудом было совсем плохо, понимаю. Но разве ты не помнишь, лап, ты и до того плохо спала, из-за стресса на работе, ты говорила… то есть разве я буду не прав, если скажу, что после переезда тебе было нелегко?
Он ждет, что Лора подхватит нить разговора, но она этого не делает, и он рассказывает доктору Лэнсингу все, излагает с таким путаным отчаянием, словно это его собственная история, и отчасти чувствует, что так оно и есть. Когда он заканчивает, вид у Лоры такой, словно ее предали.
Только тут он понимает, что натворил: пытаясь помочь, он выставил напоказ все ее слабости, не спросив ее позволения; он использовал ее тайны, чтобы доказать чужому человеку, что ее боль существует только у нее в голове.
Врач говорит:
– Лора, вот что я хотел бы сделать, если вы мне позволите: выписать то, что может помочь справиться с глубинной причиной вашего нездоровья. Похоже, что на вас в последние месяцы много всего навалилось, и, думаю, вы удивитесь, как быстро, стоит улучшиться вашему настроению, пройдут проблемы с кожей.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.