Ты всего лишь Дьявол - [44]

— Вы их видели?!

— Да. Дважды. Внутри Дьявольского грота, возле самой щели, ведущей вглубь земли.

— А вы уже нашли какое-либо логическое объяснение этому явлению?

— Нет. Пока нет. Если, конечно, это не было шуткой кого-то… кого-нибудь из…

Он снова умолк, и Джо с легким изумлением заметил, что хозяин дома нервничает. Но это впечатление исчезло так же быстро, как и появилось.

— Я был бы очень доволен, — сказал Ирвинг с улыбкой, — если бы вы захотели этим заняться. Феномен такого рода, имеющий место в наши дни на расстоянии всего лишь нескольких десятков миль от Лондона, мог бы стать поистине сенсационным фрагментом вашей книги. А как вам известно, каждый хороший научный труд должен быть также интересным. Я охотно помогу вам в этом…

Не закончив предложения, он подошел к окну и отодвинул штору. Они оба прикрыли глаза, когда ослепительный поток солнечных лучей хлынул через стекло. Джо с удивлением заметил, что окно забрано решеткой. Ирвинг Эклстоун открыл его и указал на скальную стену, находящуюся прямо напротив. В середине ее виднелось черное отверстие Дьявольского грота. Алекс подошел к окну и высунулся, насколько позволяла решетка. Внизу земля опускалась почти отвесно к ущелью, где тонкая нить ручейка изгибалась среди валунов, поросших темным мхом. Скальная стена по ту сторону возвышалась так же отвесно. Вход в Дьявольский грот находился на расстоянии не более ста пятидесяти ярдов по прямой линии от окна, у которого они сейчас стояли.

— У сэра Александра Джилберна есть довольно своеобразная теория насчет этих следов… — сказал Джо, разглядывая освещенный солнцем лес и выступающий над ним скальный пик.

— Ерунда! — огромные глаза, увеличенные выпуклыми стеклами, сурово посмотрели на гостя. — Сэр Александр, как большинство так называемых цивилизованных и культурных людей, подсознательно погряз в плену суеверий, которые в течение многих веков владели его предками. Практически нет человека, который не был бы каким-нибудь образом суеверным. Но это не касается нас, исследователей! — Он рассмеялся. — Если мы станем суеверны и вдруг решим, что, быть может, действительно сам Дьявол разгуливает по близлежащим горным пещерам, мы немедленно скатимся до уровня тех последователей Пророка, которые грозят кулаками черной руке Дьявола, оттиснутой на стене Собора Св. Софии в бывшем Константинополе. Я полагаю, вы не хотите сказать, что верите в нечто подобное?

— Ну разумеется, нет, — тихо сказал Джо. — Но ведь сэр Александр тоже не предполагает, что это настоящий Дьявол…

— Хорошо хоть это! Единственно правдоподобное объяснение — это просто шутка. Я подозреваю мою дочь, ее сумасшедшего мужа или молодого Томаса Кемпта. Скорее всего, они хотели позабавиться за мой счет. Другой причины я не вижу.

— А вода?

— Вода? — Эклстоун поднял брови. — Какая вода?

— Когда-то во Франции я набрел на очень похожий случай. — Алекс по-прежнему смотрел на отверстие грота. — Появились следы дьявольских копыт, их стирали, караулили вход в пещеру, но они появлялись вновь, хотя достойные доверия свидетели готовы были присягнуть, что никто туда не мог проникнуть. Позже оказалось, что высоко, в скрытом темнотой потолке грота, образовались маленькие трещины, откуда протекала во время дождя вода, которая немедленно впитывалась в песчаное дно. И именно эти капельки, благодаря стечению обстоятельств, которое случается один раз на миллион случаев, оставляли несколько почти идентичных следов, напоминающих оттиск козьей ноги довольно своеобразной формы.

— Я не подумал об этом… — Ирвинг насупил брови, — но ведь дождя нет уже две недели, а следы повторно появились в воскресенье… — Он повеселел. — Но конечно, в принципе, вы правы. Так или иначе, она не будет заслуживать даже упоминания, или, может, не более упоминания, в вашей книге! Другое дело, что эти отпечатки очень напоминают определенный тип отпечатка дьявольского копыта, который был популярным примерно в четырнадцатом столетии. У меня есть почти идентичный отпечаток… Сейчас я покажу его вам.

И не говоря больше ни слова, он двинулся к двери, а Джо пошел следом, еще раз окинув взглядом дальнюю скалу за окном, темное отверстие грота и ленивые тела змей, неподвижно застывших в высокой клетке у стола.

Когда они оказались в коридоре, хозяин толкнул следующую дверь, и они вошли в другую комнату, быть может, даже несколько большую, чем предыдущая. Но здесь шторы не были закрыты, и солнечный свет легко скользил по самой необычной коллекции из всех, какие Алекс видел когда-либо в своей жизни. Он завороженно оглядел ее, но при этом успел заметить, что и здесь окно зарешечено.

На стенах комнаты рядами висели щипцы, крюки и цепи, снабженные музейными этикетками. Над ними ряд отвратительных металлических масок, предназначенных для пыток, смотрели неподвижными пустыми глазами, в которых таился мрак. Посреди комнаты, на деревянном возвышении, лежали три больших камня. Ирвинг Эклстоун подошел к одному из них и легонько постучал пальцами по шероховатой поверхности…

— Вот, посмотрите… — он указал на вогнутый, правильной формы след, видимый посреди глыбы песчаника. — Это булыжник, которым девятнадцать веков назад Дьявол швырнул в голову святого Павла. Так гласит легенда. Этот камень находился в одном маленьком храме близ Неаполя. Когда храм решили разобрать, так как его почти полностью уничтожил некий вид грибка, я купил камень и привез сюда. Вы видите этот след дьявольского копыта? Как живой, правда? Я думаю, что в качестве чудесного феномена он является производным от своего прототипа в церкви святой Сабины в Риме, где очень долго служил местом паломничества другой камень с такой же легендой. С той лишь разницей, что тем камнем Дьявол швырнул в Доминика, напрасно надеясь размозжить ему голову, которую с легкостью защитил ангел-хранитель. — Он отошел на несколько шагов и указал на открытую дверь в следующую комнату, посреди которой Джо увидел большую клетку, предназначенную, вероятно, много столетий назад для публичного показа сидящих в ней ведьм. — Там у меня есть много гипсовых отливок дьявольских рук и ног из разных церквей, монастырей, замков и постоялых дворов Европы. Появились они почти все без исключения в короткое время после знаменитой буллы Иннокентия VIII, с которой началось их наступление. С той минуты церковь стала считать помилование ведьмы личным оскорблением милостивого Бога. Потом пришла контрреформация, и доказательства существования Дьявола начали размножаться еще скорее. Церковь хотела с помощью видимого заставить поверить в сверхъестественное, а поскольку для примитивного ума вера без каких-либо доказательств невозможна, появилась лавина чудес и враждебных актов той, другой стороны, находящейся в состоянии вечной войны с Небесами. А исходили из старого доброго принципа Парменида: «То, что есть, — есть. А чего нет — того нет!»