Ты в моих руках - [26]

— Я тебя понимаю. У тебя романтичная натура.

— Мне кажется все девушки мечтают о таком.

— Не все.

— Вы так в этом уверены?

— Много живу, много чего видел, — ответил он. — Так показать тебе подарок?

— Все равно ведь не отстанете?

— Не отстану.

— Хорошо, что за подарок? — вздохнула Липа. Шурик отошёл. Вернулся с новой футболкой и домашними штанами.

— Это будет лучше, чем твоё короткое платье. Согласна?

— Согласна. И что вы хотите?

— Чтоб ты пошла в душ.

— Нет, — Липа отрицательно закачала головой. Она делала это так энергично, что волосы с силой били её по щекам.

— Успокойся.

— Не пойду, — протестовала Липа. У неё опять начиналась истерика. Видимо с душем были связаны слишком плохие воспоминания, раз она так резко на это реагировала. Шурик схватил её за плечи. Резко прижал к себе. Стал её гладить по спине.

— Все хорошо. Ничего страшного не будет. Не случится. Успокойся.

— Не могу, — она затихла. Теперь только плакала.

— Малышка, я тебе хоть раз причинил вред?

— Нет.

— Обидел?

— Нет.

— Тогда поверь, что если что-то случиться, то я всегда защищу тебя. Поняла меня? Никому не дам тебя обидеть. Мы сейчас пойдём в душ. Ты не будешь сопротивляться, рычать и плакать. Я рядом.

— И что?

— То. Надо иногда кому-то доверять.

— А если обманешь? — она недоверчиво посмотрела на него.

— Сможешь защититься, — Шурик протянул ей складной нож. Липа отстранилась. Подержала его в руках. Недоверчиво посмотрела на мужчину.

— Где подвох?

— Его нет. Я не собираюсь с тобой воевать и тебя обижать, — повторил он в сотый раз.

Тёплая вода. Липа стояла под ней и не шевелилась. Руки сжимали нож до побелевших костяшек пальцев. Она знала, что Шурик стоит в дверях, сложив на груди руки. Чувствовала его взгляд. Он не подходил, поэтому можно было немного расслабиться. Насладиться тёплой водой.

— Ты голову мыть собираешься? — спросил он. Его голос вывел из сонного состояния. Липа так расслабилась, что почти задремала.

— Одной рукой неудобно.

— Тебе помочь? Можешь продолжать держать свой нож, если все ещё меня боишься.

Он не дождался её ответа. Подошёл сам. Начал намыливать ей голову. Липа не шевелилась. Шурик чувствовал её страх. Прикушенная губа. Зажмуренные глаза.

— Я почти закончил, — прошептал он. — Вот так. А теперь будем вытираться. Ты сегодня молодец. Страх пройдёт.

— Нет. Не пройдёт. Он останется навсегда. Я думала, что нужно время. Только это не так, — всхлипнула Липа. — Оставь меня в покое. Не приходи. Твой друг прав. Мне лечиться надо. Не будет прежней жизни. Её нет. Понимаешь? Её нет.

Липа забыла про нож в руке, который продолжала сжимать. Заболело где-то в области груди. Она просто хотела приложить руку к груди. Резко, эмоционально. Нож воткнулся в его руку, которую он подставил под удар, одновременно перехватывая другой рукой нож. Острие все равно проткнуло тыльную сторону ладони. Липа испуганно посмотрела на него. На его лице не было никаких эмоций. Он не ругался, не кривился. Смотрел на неё спокойно, словно ничего не произошло.

— Отпусти нож. Так делать нельзя, — забирая из ослабевших пальцев нож, ответил он. — На диване лежат вещи. Переоденься. Ты справишься. И не надо истерик.

Шурик перевязал полотенцем руку. Зашёл на кухню, где взял аптечку. Нужно было обработать рану. Только стоя спиной к ней он поморщился, обрабатывая руку. Шурик не ожидал, что она начнёт размахиваться ножом. Хотя, это нужно было предположить. Когда он закончил с рукой, то увидел, что Липа уже сидит на диване в новых вещах. Она смотрела в пол. Руки на коленях сложила.

— И что теперь? — спросила она.

— Нужно пообедать, — ответил Шурик.

— А…

— Хочешь, чтоб я тебе отомстил?

— Вы не сделаете этого, — она прямо посмотрела на него.

— Все верно. Не сделаю. Поэтому будем обедать.

Она ела быстро. Торопливо. От этой привычки Шурик никак не мог её отучить. Он мог поставить две тарелки с готовой едой, но Липа все равно торопливо ела, словно боялась, что он отнимет.

Потом они пили чай. Он заварил для неё успокоительный с лёгким снотворным эффектом. Липа пила его не морщась от горько вкуса. Потом они переместились на диван. Липа укуталась в плед, как будто спряталась в крепость.

— Я когда приехала сюда, то думала, что у меня все получится. Знаю, что не всем удаётся задержаться. Знала, что поступить не главное. Нужно удержаться, дойти до победного конца. Мне казалось, что именно у меня все получится. Я видела девочек, которые возвращались назад ни с чем. Смеялась над ними. А Ромка сказал, что зря смеюсь. Что такое и со мной может случиться. Он на местном заводе работал. Окончил профильный класс и пошёл после школы на завод. Я тогда ему сказала, что меня такая учесть не настигнет. Я ему сказала, что не вернусь. А он сказал, что приползу назад, как побитая собака. Он же сжалится надо мной и замуж возьмёт. Буду я жить с его родителями. За ними ухаживать и детей рожать, как все нормальные женщины. Я не хотела такой жизни. Мне всегда казалось, что я достойна большего. Для этого надо было учиться. Надо было стать кем-то в этой жизни. А в этой погоне я перестала быть человеком. Иногда кажется, что остались звериные инстинкты.

— Ты мыслишь. Пытаешься анализировать. Значит не зверь. Но повадки у тебя дикие, — сказал Шурик. — Ты понимаешь, что для тебя дорога в институт закрыта?