Ты только попроси. Или дай мне уйти - [122]

Я слушаю, как она сквозь слезы разговаривает с отцом и сообщает ему о своей беременности.

После этого она начинает безутешно рыдать, и я, не в силах на это смотреть, забираю у нее телефон:

– Папа, я не знаю, что ты ей сказал, но она теперь не может перестать плакать.

На другом конце линии слышу шумный вздох:

– Эх, смугляночка. Вас двое, но иногда мне кажется, что вас у меня целая сотня. – Я улыбаюсь, и он продолжает: – Я сказал ей, чтобы она ни о чем не волновалась. Куда входят четверо, там войдут и пятеро, и я с радостью приму в своем доме нового внука. Я просто сказал ей, чтобы она ничего не боялась и поговорила с Хуаном Альберто.

Отец снова проявляет свою добрую натуру, и, несмотря на то, что когда в Хересе узнают об очередной беременности сестры, начнутся пересуды, он все равно ее поддерживает. Он, как всегда, поддерживает нас.

Еще немного поговорив с ним и заверив его ни о чем не беспокоиться, потому что я позабочусь о Ракель, шлю ему тысячу поцелуев и кладу трубку.

Мне удается отвести сестру в спальню, напоить ее липовым чаем, и, когда она засыпает, я с облегчением вздыхаю.

Выйдя из комнаты, иду навестить своих мальчиков. Отец с сыном в кабинете. Эрик работает на компьютере, а малышонок спит, как поросеночек.

Расцеловав каждого тысячу раз, иду за Симоной, и мы, радуясь словно дети, идем в гостиную, чтобы насладиться любимым сериалом.

Симона включает запись, и мы, приготовив пачку салфеток, усаживаемся перед телевизором.

Когда начинается последняя серия, появляется моя сестра, мы останавливаем запись, и я, понимая, что если она это посмотрит, то начнет плакать еще сильнее, говорю:

– Ракель, а что, если тебе поплавать в бассейне? Солнце мое, может быть, тебя это немного расслабит.

Но нет, эта сеньора знает, что мы собираемся делать и, развалившись на диване, отвечает:

– Я хочу посмотреть «Безумную Эсмеральду» вместе с вами.

Боже мой… Боже мой… я уже предвижу, какая это будет драма. Беременная сестра, отчаявшись в любви своего мексиканца, и «Безумная Эсмеральда».

Это плохое сочетание. Очень плохое.

Я пытаюсь ее переубедить. Говорю, что эта мыльная опера напомнит ей еще больше о ее проблеме. Но все впустую, ее никто не сможет сдвинуть с места. В итоге решаю включить запись и, как говорит отец, на все воля Божья!

И только от одной музыки она начинает рыдать, а когда на экране показывают Мексику и мексиканцев, из ее глаз льется Ниагарский водопад.

Мы с Симоной стараемся ее утешить, но она просит дать ей спокойно посмотреть сериал. Прибила бы ее!

В конце концов мы с Симоной концентрируем все свое внимание на фильме и радуемся словно дети тому, что Эсмеральда Мендоса и Луис Альфредо Киньонес женятся. Наконец-то!

Какие же они красивые! Какие сияющие! Они заслуживают это удивительное счастье под песни марьячи, и мы, кто пережил с ними этот крестный путь, тоже этого заслуживаем. Эсмеральда и Луис Альфредо клянутся в вечной любви, глядя друг другу в глаза, и мы с Симоной плачем от счастья. А моя сестра рыдает. Но когда появляется их маленький сын и говорит своему папе: «Я тебя очень люблю, мой дорогой папулечка», рыдает не только сестра, но и мы с Симоной.

Когда теленовелла заканчивается красивой концовкой, где они втроем верхом на лошадях едут в сторону горизонта, у нас заканчиваются все салфетки, и мы словно дурехи плачем, ни капли этого не стыдясь.

Вечером после ужина Ракель уходит спать. У нее болит душа. У меня тоже. Я психологически измотана.

Мы с Эриком идем в свою комнату, кормим нашего малышонка, после чего он засыпает в кроватке, дав нам передышку. Мы уже немного его знаем и понимаем, что его сон продлится, по меньшей мере, три часа.

Я без сил падаю на кровать и закрываю глаза. Мне нужна ласка. Но тут я вдруг слышу, как очень тихо раздаются первые ноты одной песни, и, подойдя ко мне, Эрик говорит:

– Потанцуем?

Я расплываюсь в улыбке. Встаю и обвиваю его руками, в то время как раздаются слова:

Если нам позволят, мы будем любить друг друга всю жизнь.

Если нам позволят, мы будем жить в новом мире.

Мы молча танцуем. Никто из нас не произносит и слова, мы просто танцуем, слушаем песню, обняв друг друга.

От объятий мы переходим к поцелуям. Я хочу его, он хочет меня, и мы хотим продолжить заняться тем, что нам вчера помешали закончить. Но внезапно звонит мобильный телефон Эрика. Я закатываю глаза и сердито возмущаюсь:

– Кто теперь нам звонит?

Он улыбается. Он понимает мое разочарование. Целует меня и отвечает на звонок. Разговаривает с кем-то и сразу же выходит из комнаты. Ничего не понимая, надеваю халат и, когда спускаюсь на первый этаж, наблюдаю, как Эрик открывает входную дверь, через которую виден свет фар приближающейся машины.

– Кто это приехал?

Но прежде чем он успевает ответить, ко входу подъезжает такси, и я теряю дар речи, когда вижу того, кто из него выходит. Мать моя дорогая, что сейчас будет, когда сестра увидит здесь мексиканца.

Я смотрю на Эрика, он смотрит на меня и говорит:

– Прости, дорогая, но пусть гормоны твоей сестры проглатывает тот, кто был причиной их возникновения.

От его комментария я начинаю смяться. Вместо того чтобы рассердиться, я умираю со смеху!