Ты только попроси. Или дай мне уйти - [123]

– Где эта женщина?

И, прежде чем мы с Эриком успеваем ответить, раздается:

– Как ты осмелился приблизиться ко мне, клянусь, что я расшибу тебе голову.

Это моя сестра!

Разворачиваюсь и вижу ее посреди вестибюля, держащую в руке стакан с водой. Я хочу подойти к ней, но муж меня сдерживает. Я протестую.

– Эрик…

– Не двигайся, малышка, – шепчет он, и я повинуюсь.

Приковав свой взгляд к Ракель, Хуан Альберто, не страшась за свое здоровье, проходит мимо нас, подходит к ней и, не прикасаясь к ней, говорит:

– Ты сейчас же поцелуешь меня и обнимешь.

Она, недолго думая, выплескивает ему воду в лицо.

Вот это да! Отличное начало.

Он ее не останавливает, поэтому в следующее мгновение она бросает ему в лоб стакан.

Вместо того чтобы разозлиться, мексиканец делает еще один шаг вперед и говорит:

– Спасибо, сладкая моя. Вода освежила мои мысли.

Ракель вздымает брови.

Ух… это плохо…. Очень плохо…

– Чувак, ты сейчас же уйдешь туда, откуда пришел, – выпаливает она.

Хуан Альберто ставит сумку, которую держал в руках, и отвечает:

– Почему ты не отвечала на мои звонки? Я чуть с ума не сошел, дозваниваясь тебе, моя королева. Прости меня за то, что я наговорил тебе в последний раз. Меня охватила зверская ревность, когда я представил себе то, чего не было на самом деле, но я люблю тебя, моя красавица. Люблю и хочу быть с тобой, и чтобы ты меня любила.

Черт… это так похоже на «Безумную Эсмеральду».

Сестра обмякла. С каждым его прекрасным и сладким словом она в считанные секунды тает. Она – неисправимый романтик, и я знаю, что все, что сейчас говорит Хуан Альберто, проникает в самое ее сердце.

Но меня приводит в замешательство ее пассивность перед мужчиной, которого, как я знаю, она любит, и тот добавляет:

– Я знаю, что ты беременна и что ребеночек, которого ты носишь, мой. Мой ребенок. Наш ребенок. И я буду благодарен всю жизнь своему другу Эрику, который позвонил мне и сообщил об этом. Почему же ты не сказала мне об этом, моя королева?

Ракель смотрит на Эрика испепеляющим взглядом.

Я ее понимаю. В подобной ситуации я сделала бы то же самое.

Мой муж, глядя на нее, пожимает плечами и уверенно произносит:

– Прости, свояченица, но кто-то должен был сообщить об этом его отцу.

Напряжение такое, что можно резать ножом. Я молчу. Сестра тоже молчит, и тогда, подойдя к ней еще ближе, Хуан Альберто сладким голосом мурлычет:

– Ну, скажи мне это, моя красотка. Скажи то, что мне так нравится слышать из твоих сладких уст.

У Ракель опять задрожал подбородок. Она терпит боль. Я боюсь наихудшего. Что она зарядит стакан прямо ему в голову… Но вдруг, вопреки всем прогнозам, она морщит носик и говорит:

– Я… Я съем тебя с помидором.

Хуан Альберто заключает ее в свои объятия, она обнимает его и они целуются.

Широко раскрыв глаза, я таращусь на них. Что это здесь только что произошло?

Эрик, подняв меня на руки, приказывает мне молчать и относит меня прямо в нашу спальню. Когда мы входим туда, он, не отпуская меня, снова включает песню, под которую мы танцевали и, глядя на меня с вожделением, шепчет:

– А теперь да, малышка. Теперь нам позволят.

Я сияю улыбкой. Наконец-то все, абсолютно все, в порядке. Целую его и похотливо произношу:

– Раздевайся, сеньор Циммерман.

Эпилог

Подобно моей сестре, Хуан Альберто тоже оформил экспресс-развод и организовал экспресс-свадьбу.

В августе вся семья собирается на «Вилле Смугляночке», где мы празднуем на высшем уровне чудесную свадьбу, с которой совмещаем крестины Эрика-младшего. Решаем сделать это сразу, потому что будет нелегко собрать всех еще раз, а нам не хочется, чтобы кто-то это пропустил.

На этот раз по случаю свадьбы мы объединяем Мексику и Испанию, а по случаю крестин – Германию и Испанию. Друзья отца подшучивают, говоря, что наша семья словно ООН.

Декстер и его мать пели ранчеры, а мой отец и Бичарон затянули булериас. Но не найти слов, чтобы описать момент, когда Пачука пустилась в пляс под румбу и завела такую потасовку, что танцевал даже городской голова.

Каким же непревзойденным весельем мы, испанцы, отличаемся!

Мы все чудесно отмечаем праздник, и Ракель без ума от счастья! Она этого заслуживает. Она снова замужем, влюблена в подходящего для нее мужчину, и, как того и следовало ожидать, в перспективе они будут жить в Испании. Конкретнее – в Мадриде. Хуан Альберто все устроил для переезда. Для него на первом месте она и его ребенок. Он никогда в этом не сомневался.

Отец не нарадуется. Он гордится своими дочерьми и зятьями. По его мнению, Эрик и Хуан Альберто – истинные мужчины, которых видно по обуви, они ответственные и здравомыслящие. Вот так вот!

Стоит лишь посмотреть на него, чтобы понять, что он наконец-то невероятно счастлив. Нам не хватает мамы, но мы знаем, что она там, на небе, радуется нашему счастью и так же довольна, как все мы.

Из Швейцарии приехали Фрида, Андрес и маленький Глен. У них все хорошо, и я потешаюсь, когда Фрида рассказывает мне, что они встретили в Швейцарии тех, с кем можно поиграть.

Бьорн приехал один. Но один, в прямом смысле слова, он был лишь первые пять минут. Подруги моей сестры, да и мои подруги тоже, стали пускать слюнки перед немецким денди. Они все были сражены его обаянием, и теперь они все его. Бьорн просто неподражаем!