Ты самый лучший - [20]

— Мне всегда казалось очень трудным непрерывно заботиться о поддержании имиджа. К сожалению, слишком уж много внимания уделяется внешнему облику. Лично я, ваше высочество, не люблю постоянно беспокоиться о новых течениях в моде и беспрестанной смене туалетов, когда в мире происходит столько интересных и важных событий.

— Вы постоянно удивляете меня.

Принц улыбнулся, и его улыбка была искренней. Она играла не только на губах, но в прекрасных черных, как зрелые маслины, глазах. Невыносимо привлекательных…

От волнения у Гвендолин пересохло во рту. Он выглядел таким расслабленным и одновременно уверенным в себе и необыкновенно сексуальным.

— А это хорошо?

— Да. — Улыбка растаяла, но глаза остались теплыми. Они говорили об остром уме и, как ни странно, способности к состраданию. Ему определенно пойдет быть монархом. — Вы знаете, почему я выбрал вас, миледи?

Гвендолин было очень трудно сосредоточиться на смысле слов, когда он так смотрел на нее. Ее переполняло слишком много эмоций, совершенно неуместных в данных обстоятельствах.

— Мне казалось, что вы хотели жениться на хорошо образованной английской аристократке.

— Но в Великобритании очень много незамужних образованных аристократок. — Он поколебался, тщательно выбирая слова. — Я предпочел им всем вас, потому что отношусь к вам с уважением. Верю в то, что вы похожи на меня. Понимаете, что такое ответственность за тех, кто зависит от вас. И решил, что ваша преданность и верность сделают вас идеальной супругой.

Гвендолин едва дышала, словно на грудь положили булыжник. Он все перепутал. Ответственность — это неотъемлемая черта Беатрис. А ее собственная преданность распространялась лишь на членов семьи. Именно поэтому она сейчас здесь.

— А вы не боитесь, что я могу сбежа… не выполнить взятых на себя обязательств?

— В первый же раз вы этого не сделали.

Нет, конечно нет. Беатрис не пренебрегла своими обязательствами перед негодяем мужем. Потому что она ответственная Беатрис, а не бунтарка Гвендолин. С самого детства она была озабочена тем, чтобы поступать правильно и справедливо. Гвен же чуть с ума не сходила, пытаясь понять, как ее маленькая сестренка с ходу определяет, что правильно, а что — нет.

Она же должна была все выяснить, задать массу вопросов, протестировать все возможные последствия, прежде чем прийти к какому-либо выводу. В ее мире не было понятия «правильно», а только «честно». Именно поэтому она и чувствовала сейчас себя так ужасно. Потому что собиралась поступить в высшей степени бесчестно по отношению к принцу Нараяну Бахадуру.

— Браки, заключенные не по любви, а по расчету, могут быть очень счастливыми… Часто бывают счастливыми, — задумчиво произнес он. — Мои родители поженились по воле своих родителей и прожили вместе больше сорока лет.

— Значит, им повезло.

— Ваши дядя и тетя, насколько мне известно, пошли к алтарю, тоже повинуясь решению родителей, и живут вместе по сей день. Может, вы скажете, что они не привязаны друг к другу?

Дядя Джордж всю жизнь буквально на руках носил свою ненаглядную Эйлин. Они настолько сроднились, что не могли существовать друг без друга. После того как тетя Эйлин перенесла тяжелое воспаление легких, подкосившее ее здоровье, дядя Джордж тоже стал постоянно прихварывать.

— Нет, они обожают друг друга. Чудесные люди, — сказала Гвендолин, когда обрела голос. Потом вспомнила, что должна вести себя, как Беатрис, и добавила: — Поэтому я и вышла замуж за лорда Страттфорда. Раз дядя Джордж считал, что из нас выйдет прекрасная пара.

Она пожала плечами, хотя и не ощущала этого деланного безразличия. Освальд был негодяем, способным оскорбить женщину словесно, физически и даже сексуально. Мужчиной, который не чувствовал себя мужчиной, пока не подавлял целиком и полностью волю женщины, любящей его и зависящей от него.

— Вы сказали вчера, что не были счастливы с ним. Не расскажете ли мне поподробнее?

— Да не о чем рассказывать. Просто он был настоящим подонком! — с горечью воскликнула Гвендолин.

Принц приподнял бровь.

— Очень сильно сказано. Я как-то не представлял, что вы можете использовать такие слова. Вот от вашей сестры Гвендолин я мог бы их ожидать.

Сколько насмешливой снисходительности было в его тоне. Внезапно Гвендолин ощутила неодолимое желание вступить с ним в схватку.

— Да, она часто не стесняется в выражениях. Но только тогда, когда имеет на это право, — горячо произнесла Гвендолин. — К несчастью, я подхватила некоторые ее словечки. Мы провели вместе много времени перед моим отъездом сюда.

— Ах вот как. — Принц слегка прищурился. — Ну это, конечно, все объясняет. — Он помолчал. — Потому что я удивлялся: вы не похожи на себя с момента приезда. Мне всегда описывали вас, Беатрис, как мягкую, эмоционально сдержанную женщину.

— А я не такая?

— Нет.

— Но… но почему? А мне кажется, что такая.

Нараян Бахадур покачал головой.

— У вас даже жесты резкие, а не утонченно-изысканные. Но, возможно, жизнь с лордом Страттфордом изменила вас. Сделала сильнее. Яростнее.

— Яростнее?

— Да, вы ведь и сейчас в ярости.

Не было смысла оспаривать это утверждение. Он правильно подметил. Она просто в бешенстве от того, что бедняжка Беа терпела безобразное обращение мужа, в бешенстве, что Генри подставил ее под второй неудачный брак, в бешенстве, что миру дела нет до женских страданий. До того, что женщин оскорбляют словесно, физически и сексуально.