Ты придешь ко мне - [9]

– Так в чем же дело? – Джени опустила последнюю картофелину в кастрюлю.

– Нет ни времени, ни достаточных средств. Мы-то считаем, что Виллоу Крик самое красивое место, но оно далековато от Колумбуса и от Цинциннати, и туристы сюда не жалуют.

– Все равно это прекрасная мечта. – Когда-то для Джен, ее бизнес был такой же мечтой. Ей всегда хотелось работать в солидной фирме, такой, как «Мейер», «Бергман» и «Трирз». Интересно, достаточно ли будет ее финансовой независимости, которую она годами создавала для себя и Роби, чтобы бороться с одиночеством – единственным спутником успеха.

Вдалеке прогремел гром. Если бы Чак и Том успели сделать все на последнем поле до грозы… Озабоченная, Дайана выглянула в окно. Братья Тома работали недалеко от дома, а сам он помогал отцу на одном из дальних полей.

В кухне потемнело. Снова прогремел гром – и на этот раз совсем близко.

– Господи! – охнула Дайана. – Я оставила белье на веревках. Теперь оно все вымокнет.

– Я принесу, – предложила Джени, вставая с места. Она оперлась обеими руками о стол, потом направилась к двери.

– Спасибо, а то я опаздываю с обедом на полчаса.

– Да ничего страшного.

Джен лишь взглянула на свою палку. По правде говоря, она уже устала от возни на кухне и с удовольствием воспользовалась случаем, чтобы выйти на улицу в теплый апрельский день.

Где-то, совсем рядом, вспыхнула молния, и прогремел гром. Джени испугалась. Она поспешила к веревке с бельем, натянутой между металлическими столбами на заднем дворе.

За клумбами с тюльпанами и нарциссами, наводнявшими сад Дайаны, до самой реки и подножия холма простирались акры зеленой озимой пшеницы. Казалось, у ее ног лежит половина мира.

Затяжные раскаты грома заглушали рев огромных тракторов Чака и Тома.

Джен увидела, как они, торопясь, делают на поле последний круг. Она снимала еще простыни и полотенца, когда на нее упали первые капли дождя. Она заметила, что двери мастерской закрыты. Это значит, что Том и его отец вымокнут до нитки, когда сойдут с тракторов. Она взяла корзины с бельем и направилась по дорожке к мастерской. Двери были большие и тяжелые, но открылись легко.

Чак подъехал первым и выключил двигатель. Воцарилась тишина, и стало слышно, как ветер разбойничает на крыше.

– Том заканчивает последний круг, – сказал Чак, выбираясь из кабины. – Кажется, мы успели.

– Это хорошо. – Джени взглянула на темные тучи над головой. – Похоже, дождь будет очень сильный.

– Да, – согласился Чак. – Может быть. Но зачем ты вышла из дома в такую погоду?

– Я только на минутку. Наверное, вы не поверите, но за тридцать два года я никогда не была на улице в такую грозу.

– Серьезно? – Чак ласково улыбнулся, очень похоже на то, как улыбался Том. – Ну, тогда все понятно. А я думал, что в Нью-Йорке тоже бывают такие грозы.

Джен засмеялась. Он дразнил ее, и она понимала это.

– Да, но проходя через небоскребы из металла и стекла, гроза теряет свою привлекательность, – сказала она, имитируя деревенский говор Чака.

– Тебе надо увидеть всю бурю целиком, когда она, можно сказать, охватывает землю, тогда ты оценишь ее силу. Мать и я, обычно, наблюдаем такое с заднего крыльца. Присоединяйся к нам, если хочешь.

– Хорошо, через несколько минут. Господи, я забыла белье в саду.

– Я заберу его по дороге домой. – Чак, снисходительно, улыбнулся и покачал головой. – Мы скоро сделаем из тебя сельского жителя, – добавил он.

Но раскаты грома и грохот приближающегося трактора Тома заглушили его слова.

Дождь уже разошелся, когда Том подъехал к мастерской. Действительно, до сих пор Джени не имела представления, что такое настоящая гроза. В считанные секунды, покрытая гравием дорожка, превратилась в ручей, и идти по ней стало небезопасно. Придется двигаться осторожно, сохраняя равновесие, но когда она доберется до дома, то вымокнет до нитки. Она осталась в мастерской, спрятавшись под крышу. Джени чувствовала себя виноватой за разговор с Томасом около почтового ящика накануне. Потом она много думала о том, что он ей сказал тогда. Пожалуй, он прав – она действительно преувеличивала.

Сейчас подходящий момент, чтобы поговорить о разводе. Время лишь укрепляет связь между ними, а каждому жить придется собственной жизнью. Так лучше.

– Мы закончили! – крикнул Том, спрыгивая с подножки трактора. Рукава его рубашки были закатаны выше локтей, и она увидела сильные мускулистые руки, уже загоревшие. Края шляпы скрывали его лицо, но зубы ослепительно сверкали, когда он улыбался. – Все посеяли. Я думаю, лить будет всю ночь.

– Поздравляю. – Она не могла не улыбнуться в ответ. Ясно, он больше не сердится на нее. – А вам дадут какой-нибудь приз за досрочную работу?

– Нет, – ответил он неожиданно серьезно. – Я никогда не рассматривал сельское хозяйство как соревнование, в отличие от других. Это просто наша работа. Это наша суть.

– Я знаю.

– Вы всю жизнь работали ради вещей, которые не могли ни увидеть, ни потрогать. Бедная Джен, в мире так много вещей, которые не измеряются деньгами.

Он взял ее за плечи и коснулся губами лба. Женщину бросило в жар.

Совсем рядом сверкнула молния. Том неожиданно нахмурился и с силой привлек ее в свои объятия. От неожиданности, Джени чуть не задохнулась. Она почти теряла сознание. За последние несколько недель Том прикасался к ней и раньше, помогал с инвалидной коляской, поддерживал ее, когда она, измученная и обессиленная, возвращалась с сеансов физиотерапии. Все это было по-другому. Сейчас мужчина касался женщины, которую он страстно желал. Которую, он любил. Гром потряс землю и ее сердце. Ноги у нее задрожали. Дождь молотил по крыше, и душа ее вторила этой мелодии.