Ты моя судьба - [11]

— Представляю тебе мою сестру Иту, которая, к сожалению, похоже, очень гордится своими дурными манерами, — сухо произнес Рован.

— Дорин обожглась, — сообщила девушка, обиженно надувшись, — а ты же знаешь, как я ненавижу готовить. — На минуту она замолкла, затем сказала, как будто делая одолжение: — Ну ладно, я покажу ей ее комнату, если ты настаиваешь.

— Можешь не беспокоиться, — отрезал Рован. — Раз уж ты, вполне очевидно, не собираешься исполнять свои обязанности хозяйки, то я сам все сделаю.

Девушка равнодушно пожала плечами. Когда она повернулась и свет от лампы упал на другую сторону ее лица, я с ужасом заметила шрам, рассекающий ее щеку до самой губы. Он не был очень большим, но заметно портил ее личико. Я постаралась быстро отвести взгляд, но оказалась недостаточно проворной.

— Можешь не прятать глаза, — со злостью и вызовом произнесла Ита. — Я уже вполне привыкла к реакции людей. После всего, что мне пришлось пережить, разве не так, Рован?

Взгляд, которым она одарила брата, был полон ненависти, и, хотя Рован смотрел на сестру бесстрастно, мне показалось, что в какой-то степени ее слова поколебали его броню. Она развернулась и торопливо убежала вверх по лестнице, и я увидела лишь только, как ее высокая худенькая фигурка скрылась в другом конце галереи.

Какое-то время Рован молча стоял, погрузившись в свои мысли, я даже подумала, что он забыл о моем присутствии. Он смотрел на огонь в камине, и казалось, что он полностью поглощен процессом исчезновения дров в пламени. Затем, с видимым усилием, он все же обратил внимание на меня, так как я стояла посредине гостиной и, честно говоря, не знала, куда себя девать. Я устала, проголодалась и была окончательно обескуражена столь грубым приемом Иты. Он явно не собирался как-то объяснять поведение сестры, и это почему-то вовсе не удивило меня.

— Наверное, ты устала и хочешь есть? — наконец произнес он, взгляд его все еще был отсутствующим, а брови — нахмуренными. — Пошли, я покажу тебе твою спальню, а потом попробую что-нибудь приготовить.

Моя гордость немедленно воспротивилась такому положению вещей.

— Спасибо, — резковато ответила я. — Буду признательна, если вы покажете мне мою комнату, но, пожалуйста, не утруждайтесь дальнейшими заботами обо мне.

Внезапно его высокая фигура словно осветилась странной вспышкой; он был из тех людей, что всегда доминируют над окружающими, я вдруг осознала это очень четко, был ли он в гостиной тети Дорис или в огромном зале замка Рахин.

— Не будь маленькой дурочкой, — отрывисто произнес он, — ты выглядишь совершенно изможденной и нуждаешься в подкреплении. Неужели ты настолько упрямая, что готова уморить себя, лишь бы доказать, что я монстр, без которого ты вполне обойдешься в этой жизни?

— Вряд ли вы можете ожидать от меня благодарности за тот «теплый прием», что оказала мне ваша сестра, — надменно произнесла я.

Рован посмотрел на меня с некоторым укором за то, что я вновь напомнила про неприятный инцидент, который он предпочел выбросить из головы.

— Боюсь, что тебе придется научиться адаптироваться к нашему образу жизни. Согласен, что Ита сама нарывается на грубость. Но в то же время, — сухо продолжил он, — мне кажется, ты вполне в состоянии постоять за себя.

С этими словами он взял со стола белую лампу с зеленым орнаментом, и мы пошли наверх по широкой лестнице.

— Сейчас я покажу тебе твою комнату, потом возьму что-нибудь на кухне. Наверняка Дорин припасла что-нибудь в холодильнике еще до того, как обожглась. В отличие от моей сестры она старается всегда выполнять свои обязанности, и мне кажется, что твое первоначальное впечатление должно измениться. — Он насмехался, я явно это понимала и поэтому лишь молча кивнула, но мне показалось, что этот жест прошел для него незамеченным.

Когда мы наконец поднялись по лестнице, Рован свернул в одну из бесконечных галерей, и, пока мы шли по ней, свет лампы падал на тусклые позолоченные рамки портретов, большинство из которых были выполнены в темных тонах и покрыты пожелтевшим от времени лаком. Было просто невозможно не узнать в людях, изображенных на этих портретах, предков Рована; у всех были те же глубоко посаженные властные глаза и высокомерно вздернутый подбородок.

Я замедлила шаг, когда лампа осветила огромный холст с изображением мужчины, одетого по старой моде. Он выглядел просто великолепно в большой шляпе с пряжкой и кружевном шейном платке, плащ был перекинут назад через плечо, а его крупные руки небрежно сжимали монокль. Сходство с Рованом было столь разительно, что я остановилась, а сам Рован, заметив, что привлекло мое внимание, слегка усмехнулся:

— Только, ради бога, не говори, как я похож на этого парня! Он — один из моих предков с самой ужасной репутацией. Большую часть времени он проводил в Англии, где славился особой экстравагантностью и частенько обвинялся в картежном мошенничестве. Кроме того, ходили слухи, что когда он полностью проигрался, то подался на большую дорогу, где, собственно, и преуспел, став величайшим разбойником своего времени. Его делишки и принесли ему прозвище Черный Делани.