Я проснулась оттого, что в глаза светило солнце. А может оттого, что прекрасно выспалась. Я сладко потянулась, чувствуя, как в теле бурлит энергия… И тут-то вспомнила все, что произошло вчера, и съежилась, невольно закрыв лицо руками. Это было ужасно. Все было ужасно, от начала до конца. То, что он со мною вытворял, то что я при этом испытывала, сама того не желая, и то, чем это закончилось. Если бы он еще немного потрогал меня там… Я бы сама на него набросилась. О боги, как же стыдно… Счастье, что путы меня обездвижили, не дав опозориться. Но самое ужасное то, что даже сейчас, обмирая от ужаса и стыда, злясь и ненавидя… Даже сейчас при одном только воспоминании о его горячих руках, гуляющих по телу, становится жарко, так жарко, будто огня из печи глотнула. Словно, уходя из этой комнаты, он не забрал с собой магию, а оставил ее здесь, чтобы продолжать меня терзать в свое отсутствие.
Нет, это никуда не годится! Сандра часто говорила: «Глупые мысли лезут в голову, когда руки пусты».
Я подскочила с кровати, яростно потрясла одеялом и обрушила его на кровать, с силой разгладив ненавистные складочки. Отыскала расшитое шелковое покрывало и кинула его сверху, распрямив до идеальной ровности, искусно разбросала по нему подушки. Так, неплохо, вроде бы порядок. Теперь – умыться. Дочиста, до скрипа. А еще можно протереть тут пыль, и вот этот комод я бы переставила… Вот здесь он будет смотреться куда лучше. Конечно, неплохо было бы выйти в сад чтобы поиграть в мяч, побегать, или если тут есть пруд – а ведь он наверняка должен быть – поплавать. Дома именно так я начинала каждое утро, и сейчас тело жаждало движения. Пожалуй, сегодня больше чем обычно. Значительно больше! Но, увы, подергав дверь, я обнаружила, что она заперта, а значит, не то чтобы побегать или поплавать – даже прогуляться по коридорам у меня не получится.
Я стала нервно ходить из одного угла в другой, попробовала передвинуть комод, но он был слишком тяжел, не поддался. Я уперлась ногами в пол и навалилась на него спиной. Нет, бесполезно. За этим занятием меня и застала вчерашняя девушка.
Она посмотрела понимающе.
– Вы только не переживайте, поначалу все так не знают куда себя деть, а потом привыкают.
– Все? И много здесь «всех»?
– Да уж хватает. Со всего королевства девиц свозят….
Что ж, зато в такой большой толпе легче затеряться – глядишь и забудет обо мне, а там уж я как-нибудь извернусь и попытаюсь выбраться. Почему-то наряду с облегчением эта мысль принесла и какое-то другое чувство, болезненное и неприятное. Но останавливаться на нем и разбираться, что это такое, было некогда.
– … иные месяцами тут живут, а его величество так и не видели… – вздохнула девушка.
Вот же. А ко мне сразу явился не запылился.
– Так они ж у вас так и состарятся!
Девушка пожала плечами.
– Глядишь, и о них вспомнит когда-нибудь.
Болтливая служанка – настоящая находка. Надо бы как-то ее получше расспросить, тем более что она из здешних порядков секрета не делает.
– А я-то думала, король каждую ночь с новой девицей постель делит да и отправляет восвояси.
Девушка расхохоталась.
– Если он с кем и делит постель, то только с темными, с благородными то есть.
– Это еще почему? – удивилась я. – И что, их это устраивает – ну, благородных-то? Между собой не дерутся? Ему в космы не вцепляются?
– Вцепишься ему, как же. Убрать соперниц, конечно, многие хотели бы. Да только никто не рискнет. Уж больно король о темной крови печется. А то, что в эту спальню все главные красотки королевства стремятся попасть, так оно и понятно: каждая хочет наследника зачать, да стать королевой.
Да уж, похоже, личная жизнь короля весьма насыщенна. Как ему еще при такой нагрузке на государственные дела времени хватает?! Я с яростью толкнула комод, и он поехал по полу, оставляя глубокие вмятины. Так-то лучше!
– Значит, я ему вроде как почти не нужна? А что же тогда мне делать?
Я имела в виду, чем заниматься целыми днями. Не сидеть же сиднем в этой комнатке. Но девушка истолковала мой вопрос неверно.
– Что делать? – она задумчиво посмотрела на комод, потом меня с какой-то особой серьезностью. – Вы, главное, не влюбляйтесь в него. Тем, которые влюбляются, хуже всех. Сохнут и тают на глазах – жалко смотреть.
– Да я не… – я хотела объяснить ей, что совсем не то имела в виду и что даже представить себе не могу, как в этого самодовольного павлина можно влюбиться. Но договорить я не успела. Дверь в комнату тихо приотворилась, и на пороге появилась еще одна девушка, чем-то неуловимо похожая на эту. Только она смущалась, отводила глаза и краснела.
– Его величество велели новенькой леди собираться, наряжаться да прихорашиваться. И через два часа явиться в библиотеку. Сказали, желают испить кофий в ее компании.
