Ты говоришь мне про язык аборигенов - [5]

Шрифт
Интервал

— Добрый вечер!

Она подходит ко мне.

— Здравствуй, Галя! Тебе куда, к остановке?

Я киваю. Она говорит:

— Нам по пути. Да не гляди так на меня, с опаской. Это все слухи — то, что ты слышала обо мне, уж поверь. Просто я колдунья. Я в здравом уме. Послушай. Я наблюдаю за тобой уже давно. И я все время представляла, как тебе скажу про это все. А то никто не верит, ни врачи, ни дома, даже Катька моя не верит матери. Я тебе что скажу — зеркало надо протереть нерпичьей шкуркой, а дальше читаешь текст, его надо знать наизусть. Заклинание шаманов, знаешь, настоящие шаманы. Это отсюда каких-нибудь триста километров, шаманы. С этого автовокзала едешь — будто в позапрошлый век. Теперь мне говорят, что я должна лечиться, чтоб разучиться колдовать. Я должна пить по часам лекарство, моя Катька сыплет в суп таблетки. А зачем тогда мне было столько учиться? Я шаманские слова учила наизусть. Сама подумай, если б я не колдовала, смогла бы я добиться всего, чего добилась в жизни? Смогла бы выйти за Анатолия и продержаться рядом с ним тридцать лет…

Я обалдело смотрю на нее. Ее лицо придвигается ко мне.

— Послушай, если ты так боишься, что у вас с Витькой все будет плохо…В общем, я могла бы… Хочешь, научу тебя колдовать?


Еще от автора Илга Понорницкая
Эй, Рыбка!

Повесть Илги Понорницкой — «Эй, Рыбка!» — школьная история о мире, в котором тупая жестокость и безнравственность соседствуют с наивной жертвенностью и идеализмом, о мире, выжить в котором помогает порой не сила, а искренность, простота и открытость.Действие повести происходит в наше время в провинциальном маленьком городке. Героиня кажется наивной и простодушной, ее искренность вызывает насмешки одноклассников и недоумение взрослых. Но именно эти ее качества помогают ей быть «настоящей» — защищать справедливость, бороться за себя и за своих друзей.


Внутри что-то есть

Мир глазами ребенка. Просто, незатейливо, правдиво. Взрослые научились видеть вокруг только то, что им нужно, дети - еще нет. Жаль, что мы уже давно разучились смотреть по-детски. А может быть, когда-нибудь снова научимся?


Девчонки с нашего двора

Детство – кошмар, который заканчивается.Когда автор пишет о том, что касается многих, на него ложится особая ответственность. Важно не соврать - ни в чувствах, ни в словах. Илге Понорницкой это удается. Читаешь, и кажется, что гулял где-то рядом, в соседнем дворе. Очень точно и без прикрас рассказано о жестокой поре детства. Это когда вырастаешь - начинаешь понимать, сколько у тебя единомышленников. А в детстве - совсем один против всех. Печальный и горький, очень неодномерный рассказ.


Дом людей и зверей

Очень добрые рассказы про зверей, которые не совсем и звери, и про людей, которые такие люди.Подходит читателям 10–13 лет.Первая часть издана отдельно в журнале «Октябрь» № 9 за 2013 год под настоящим именем автора.


В коробке

Введите сюда краткую аннотацию.


Открытые окна

Так получилось, что современные городские ребята оказались в деревне. Из всего этого и складывается простая история о вечном — о том, как мы ладим друг с другом, да и ладим ли. Замечательно, что здесь нет ни следа «морали»: мы всему учимся сами.«Я потом, в городе уже, вспоминала: вот это было счастье! Кажется, что ты летишь, над всеми холмами, в этом воздухе, наполненном запахом трав. Твои волосы и плечи касаются этого особого воздуха, ветер шумит. Ты кружишься на холме, платье раздувается — и не нужны тебе никакие чёрные шорты.


Рекомендуем почитать
Прадедушка

Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.


33 (сборник)

От автора: Вы держите в руках самую искреннюю книгу. Каждая её страничка – душевный стриптиз. Но не пытайтесь отделить реальность от домысла – бесполезно. Роман «33» символичен, потому что последняя страница рукописи отпечатана как раз в день моего 33-летия. Рассказы и повесть написаны чуть позже. В 37 я решила-таки издать книгу. Зачем? Чтобы оставить после себя что-то, кроме постов-репостов, статусов, фоточек в соцсетях. Читайте, возможно, Вам даже понравится.


Клинический случай Василия Карловича

Как говорила мама Форреста Гампа: «Жизнь – как коробка шоколадных конфет – никогда не знаешь, что попадется». Персонажи этой книги в основном обычные люди, загнанные в тяжелые условия жестокой действительности. Однако, даже осознавая жизнь такой, какой она есть на самом деле, они не перестают надеяться, что смогут отыскать среди вселенского безумия свой «святой грааль», обретя наконец долгожданный покой и свободу, а от того полны решимости идти до конца.


Голубые киты

Мы живем так, будто в запасе еще сто жизней - тратим драгоценное время на глупости, совершаем роковые ошибки в надежде на второй шанс. А если вам скажут, что эта жизнь последняя, и есть только ночь, чтобы вспомнить прошлое?   .


Крещенский лед

«На следующий день после праздника Крещения брат пригласил к себе в город. Полгода прошло, надо помянуть. Я приоделся: джинсы, итальянским гомиком придуманные, свитерок бабского цвета. Сейчас косить под гея – самый писк. В деревне поживешь, на отшибе, начнешь и для выхода в продуктовый под гея косить. Поверх всего пуховик, без пуховика нельзя, морозы как раз заняли нашу территорию…».


Нефертити

«…Я остановился перед сверкающими дверями салона красоты, потоптался немного, дёрнул дверь на себя, прочёл надпись «от себя», толкнул дверь и оказался внутри.Повсюду царили роскошь и благоухание. Стены мерцали цветом тусклого серебра, в зеркалах, обрамленных золочёной резьбой, проплывали таинственные отражения, хрустальные люстры струили приглушенный таинственный свет. По этому чертогу порхали кокетливые нимфы в белом. За стойкой портье, больше похожей на колесницу царицы Нефертити, горделиво стояла девушка безупречных форм и размеров, качественно выкрашенная под платиновую блондинку.


Такие нежности

Введите сюда краткую аннотацию.


Летающая женщина

Введите сюда краткую аннотацию.


Сладкий гостинчик

Порыв души, неожиданное проявление доброты, хоть на секунду ощутить себя волшебником. Жаль, что в наше время это стало почти чудом.