Твоя улыбка - [5]

— Как дела с учебой? — мама спросила меня, как только я опустился на стул, сев напротив нее. Сейчас она казалась такой молодой и живой, словно то, что я якобы становился тем, кем она мечтала стать, придавало ей силы просыпаться по утрам. — Становишься хорошим адвокатом?

— Я как раз хотел поговорить с тобой по этому поводу, мама, — я заметил, как она напряглась и посмотрела на меня с малым страхом в глазах, будто уже догадывалась о том, что я собирался сказать. — Меня отчислили, — я опустил свой взгляд в пол и старался не смотреть на свою мать, потому что знал, что она в ужасе от этой новости.

— Знаешь, ты не расстраивайся. Ты сможешь снова поступить в этот университет в следующем году, потому что я знаю, что ты у меня умный, — мама говорила это очень спокойно, при этом в какой-то степени давя на меня, словно я не мог, а должен был сделать все так, как она мне велит.

— Мама, я не смогу сделать этого, — я пытался хоть как-то заставить ее поверить в мои слова, но те слезы, что застыли на ее лице, говорили немым голосом, что я обязательно смогу сломать свою жизнь, если буду учиться в том месте, где мечтала учиться мать.

— Нет, сынок, обязательно сможешь. Я же верю в тебя. И ты всегда верил в свои силы, поэтому глупо просто так сдаваться, не борясь за будущее.

— А что, если я не хочу возвращаться туда? — я устремил взор на нее, чтобы она смогла увидеть то отвращение в моих глазах, которое я испытывал, когда речь заходила об учебе в том месте. О придуманной учебе, которую я создал своим воображением.

— Почему не хочешь? Ты же мечтал об этом. Помнишь, как ты увлекался изучением права и говорил, что когда вырастешь, то будешь защищать права других? — мама была похожа на запуганного ребенка в этот самый момент, когда я поднялся на ноги и выпрямился. Эти действия могли подтолкнуть ее к мысли о том, что я собирался закончить разговор, но я хотел отстоять свою свободу, которую слишком долго держал в клетке.

— Нет, мама, это была твоя мечта. Ты внушала мне на протяжении многих лет, что я должен изучать право. Ты заставляла меня делать какие-то глупые задания каждый день, говоря, что это мне когда-нибудь пригодится. Я видел твой живой интерес к этому, поэтому давно сделал вывод о том, что ты использовала меня для воплощения твоей мечты в реальность, но ты совершенно забыла о том, что я тоже человек и у меня тоже есть собственные цели, но тебе было плевать на то, что я таким образом испорчу себе жизнь! — я. повысил на нее голос, чего не мог ожидать от самого себя до этого момента.

Мне казалось, что разговор с Адели подействовал на меня, и теперь я мог делиться своими настоящими мыслями по поводу того, что происходило вокруг меня.

— Не смей повышать голос на мать! — она резко поднялась и сжала кулаки. Это означало, что она собиралась показать свою худшую сторону, а именно ту, о существовании которой я уже успел забыть. — Неужели ты думал, что я позволю тебе так спокойно отнестись к этому? Ты копия своего отца! Тому тоже было на многое наплевать!

— Пусть я и перенял это от своего отца, но зато я так же получил от него ум, чем очень горжусь, — я сдерживал себя, чтобы не нагрубить своей матери еще больше, потому что не хотел, чтобы эта ссора имела продолжение, в котором мы оба будем считать себя правыми. — Как же я рад, что я решился не портить себе жизнь и не поступил в этот чертов университет!

Тот малый страх в глазах матери стал еще более значительным, только теперь он не был перемешан надеждой, его сопровождал гнев.

— Мне послышалось, или ты сказал то, что сказал? — я не стал отвечать ей, потому что знал, что не смогу исправить то, что позволил себе сказать лишнего. — То есть ты эти полгода обманывал меня и при этом спокойно смотрел мне в глаза?!

— И еще поступил на филологический факультет, чтобы развивать свой навык писательства! — я съязвил ей, чтобы она почувствовала поражение, но она была настолько уверенна в себе, что приняла это как часть игры, а не какой-либо ужасной лжи, показав, что ей все равно на мои слова.

— Так значит еще не все потеряно, — ее гнев сменился безумием, что вызвало во мне явное непонимание, которое привело с собой испуг за то, что я не знал, чего ожидать в дальнейшем от матери.

Мама побежала в комнату и стала искать какие-то документы, и я по-прежнему не мог понять, что происходило с ней на тот момент.

— Мама, что ты делаешь? — я поинтересовался у нее, но она не слышала меня, и я готов был поклясться — у нее был тот же оживленный взгляд, что и тогда, когда она убеждала меня поступить в юридический университет.

— Сынок, еще не конец. Раз тебя отчислили из другого университета, то тебе не составит труда поступить в тот, о котором я тебе говорила, верно? Правда середина года не самое лучшее время для поступления, но я договорюсь с нужными людьми, и все будет отлично, — я сделал пару шагов назад, как это делал ребенок, если был чем-то напуган, и был готов уйти, но это означало бы, что я согласился с матерью и своим несуществующим будущим.

— Мама, я не собираюсь делать этого, — я тихо произнес эти слова, чтобы ее безумство не стало еще более губительным.