Твоя невеста из преисподней - [66]

Стоило мне открыть глаза, как я увидела его – поникшего, праздно слоняющегося по вечернему Парижу, заглядывающего в широкие окна баров, устало поправляющего развязавшийся на шее галстук.

Он искал меня и не находил. Тем пронзительнее защемило мое сердце, норовя вырваться из груди и полететь к нему навстречу, рассказать ему, что я жива и что Асмодея готовит ему ловушку. Мне захотелось закричать ему в это зеркало, чтобы он уносил из города ноги, чтобы больше никогда не вставал на дороге у этой опасной женщины, но он не слышал меня. Зато я слышала его.

В его кармане зазвонил мобильник, он нехотя достал его и ответил.

– Ну что опять? – недовольно пробурчал Флориан. – Погоди, не тараторь… Бал? Конечно, пойду, это единственный шанс выяснить, где она… нет, она не сбежала… да не кричи ты!

Я напряглась, пытаясь понять, с кем он говорит – Егор или Марина?

– Что? Пропал хвост? Поздравляю! – безжизненно проговорил Флориан, при этом выражение его лица все же немного смягчилось.

Я повела бровью, не веря собственным ушам, – у Марины пропал хвост?! Что такого хорошего она успела сделать, за что ее так «наградили»?

– Это очень хорошо, что ты открутила головы тем кровососам и спасла девушку, но смотри не впадай теперь в грех гордыни. Это совершенно нормально помогать людям. В этом нет ничего сверхъестественного, поняла?

Вон оно что. Марина применила силу против «своих». Как бы ей теперь не пришлось скрываться от «правосудия» княгини. Я даже на какое-то время забеспокоилась о ней.

– Не знаю я, где он, – продолжил Флориан. – Я не видел его с тех пор, как вернулся с рынка. …Вообще-то, это тебе должно быть известно, где он. Ты, кажется, еще не утратила нюх на его любовные похождения?

Судя по всему, речь зашла о Егоре. Я напрягла слух.

– Я знаю, но что я могу поделать – она верит ему… – Он сжал руку в кулак. – Так что тебе мешает отравиться туда и посмотреть?! – Лицо Флориана перекосилось от злости. – Подлец! Я никогда не доверял ему!

Ком встал у меня в горле, а затем медленно опустился по пищеводу и застрял где-то между сердцем и желудком. О чем это он с ней говорит? Кто кого обманывает?

Я посмотрела на Гаса испуганными глазами. Он лишь пожал плечами.

– Мне кажется, тебе стоит посмотреть еще на одного человека, – спокойно проговорил ангел. – Судя по тому, что я только что услышал, кто-то кого-то обманывает. Обманывать нехорошо. Это грех.

Я сглотнула и кивнула ему, пытаясь вызвать в памяти образ Егора. Мысли путались, тяжелые подозрения грозной тучей нависли надо мной, мозг начал воспроизводить события недавнего прошлого – его «немужское» поведение после пожара, слова соседки из квартиры напротив, появление сестры с пышной грудью, которую Марина почему-то сочла за любовницу. В этот момент меня осенило. В глазах появились непрошеные гостьи – горькие слезы обиды и разочарования.

Он мог легко обмануть меня, но вот обмануть Марину просто невозможно. Ее проклятье заключается в том, чтобы отгонять от него потенциальных невест и любовниц. Она бы просто не среагировала на родную сестру. Ее бы не было на той лавочке в тот вечер рядом со мной.

«Пойду, погоняю мурашек по коже этой несчастной…» – в ушах эхом прозвенели последние слова Марины тем вечером. Она явно приняла ее за очередную соперницу.

Дальше было его таинственное исчезновение якобы с целью уладить дела в родном Ярославле, а потом странная легенда о рейдерском захвате фирмы и банкротстве. Но откуда тогда у него взялись деньги для поездки в Париж?

Шестеренки в моей голове крутились с бешеной скоростью. Я чувствовала себя математиком, который вот-вот получит ключ к самой запутанной теореме. Только вместо чувства радости меня одолевала ярость.

Он солгал! Но почему? И зачем? Я вдруг ясно поняла, что хочу немедленно знать ответы на эти вопросы. И точно по мановению волшебной палочки перед глазами встал его образ – обаятельный русоволосый красавец… или мерзавец?

Зеркало послушно сменило картинку – я увидела его. Зубы стиснулись от нахлынувшей боли. Он лежал в постели какого-то гостиничного номера в объятиях той самой «сестры» – блондинки с пышной грудью и кукольным личиком.

– Осталось немного… – прошептал он, оглаживая ее спину, – я почти уговорил Катю простить Марину. Скоро я избавлюсь от этого призрака прошлого, и никто не сможет нам больше помешать.

– А Аурелия? – спросила блондинка.

– Я не знаю, где она, да мне теперь по большому счету все равно. Она оказалась бесполезной пустышкой, не смогла снять проклятье. Напротив, решила поиграть в супергероя и спасти проклятую душу Марины. Этим она только продлила мою пытку. Пытку быть вдали от тебя, любимая…

Слезы градом хлынули у меня из глаз. Я ухватилась обеими руками за раму зеркала и уставилась в него ненавидящим взглядом.

– Ты же на самом деле не влюбился в нее, правда? – прочирикала лжесестричка.

– Конечно, нет, – Егор улыбнулся, – но, думается мне, я бы мог получить «Оскар» за этот спектакль.

Я громко всхлипнула. Память воспроизвела сцену нашего недавнего примирения и его лживый монолог: «…а затем я опускал руку на сердце, ведь там хранится твой образ, и вновь наполнялся жаждой жизни. Ты для меня весь мир, понимаешь?…»