Твоя навсегда - [4]

Похоже, она была настроена весьма решительно. Ее карие глаза воинственно блестели, но это скорее был некий религиозный пыл. От праведного гнева у нее даже горели ярким румянцем щеки. Однако он не сомневался в том, что, если понадобится, она набросится на него и будет колотить своим трухлявым бревном до тех пор, пока ее оружие не рассыплется на мелкие кусочки.

Он не помнил ее, однако это совсем не удивительно, ведь он уехал из Спраула почти двадцать лет тому назад. Его мать предпочитала жить в Лондоне, и, принимая во внимание то обстоятельство, что Йель постоянно ссорился с отцом, становится понятным, почему у него не возникало ни малейшего желания навещать своего родителя, который жил в родовом поместье под названием Брейхолл, что в трех милях от деревушки Спраул.

Даже если бы он приехал сюда, то уж в церковь точно бы не пришел.

– Я не хотел вас напугать… – произнес он и тут же замолчал. Дело в том, что в этот момент в мерцающем свете свечи он заметил еще одно надгробие. Йель в последний раз был в фамильном склепе во время похорон своей матери, но тогда этого надгробия здесь еще не было. Похоже, что его установили раньше, чем надгробие отца.

– Я требую, чтобы вы немедленно ушли отсюда, сэр, – решительно заявила она, однако в ответ на это Йель просто отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи.

Он присел на корточки, чтобы прочитать надпись на этом надгробии. Там было выгравировано:

ЙЕЛЬ ЭЙТЛРЕД КАРДЕРОК

1776–1799?

Так, значит, его родственники считают, что он умер? Ему вдруг показалось, что воздух в склепе стал еще более холодным. Или, может быть, это у него внутри все оцепенело?

– Я требую, чтобы вы ушли отсюда, – с отчаянием в голосе заявила мисс Нортрап. – Немедленно!

Йель поднял голову и молча посмотрел на нее. Он был так потрясен, что буквально лишился дара речи.

– Как он умер? – наконец спросил он, собравшись с силами. Почему они считают его мертвым? пояснил: – Я хочу знать, как умерли герцог и его сын.

Она не ответила ему.

– Прошу вас, уходите, – дрожащим голосом произнесла она.

Поднявшись на ноги, он сказал:

– Это гнилое бревно, наверное, кишмя кишит муравьями. Я бы на вашем месте выбросил его.

Широко раскрыв глаза от удивления, она посмотрела на свои руки, но бревно не бросила. Похоже, что мисс Нортрап была сделана не из того теста, что большинство знакомых ему англичанок. Она была очень крепкой.

– Я требую, чтобы вы ушли, но сначала потрудитесь отдать мне ключи, – настаивала она.

Йель вытащил ключи из-за пояса, куда в спешке засунул их, и протянул ей.

– Вот, возьмите. Я уйду, но только после того, как вы ответите мне на один вопрос, – сказал он.

Нахмурившись, она плотно сжала губы.

– Вы мне не доверяете, – продолжал он, – да это и понятно, ведь я бесцеремонно ворвался в ваш дом среди ночи.

– И еще незаконно вторглись в частные владения, – добавила она.

Йель улыбнулся.

– И незаконно вторгся, – охотно согласился он.

– Кто вы такой? – потребовала она ответа.

Йель молчал. Он посмотрел на надгробие, на котором было выгравировано его имя. Обрадуются ли его родственники, узнав, что он жив? Или все они вздохнули с облегчением, решив, что паршивая овца, портившая их благородное стадо, больше никогда не нарушит их размеренную и спокойную жизнь?

– Меня зовут Марвин, – спокойно сказал он. – Марвин Браун.

Так звали гувернера, который занимался его воспитанием, когда Йель был еще малышом. Он сказал первое, что взбрело ему в голову.

– Браун пишется с буквой «е» на конце, – добавил он, подражая своему гувернеру.

Мисс Нортрап с облегчением вздохнула, опустив бревно, словно подумала, что человек, носящий такое имя, не может быть опасным.

– Мистер Браун, вы должны понимать, что находитесь в священном месте, доступ в которое разрешен только членам семьи Эйлборо. Зачем вы так бесцеремонно ворвались в этот склеп?

– Когда-то я был близко знаком с этой семьей, – ответил он. В его словах не было ни капли лжи. – Весть о смерти старого герцога потрясла меня до глубины души. Я просто не мог поверить в это и решил убедиться во всем лично.

– Теперь, когда вы все увидели собственными глазами, я прошу вас проявить уважение и покинуть это место. Я уверена, что завтра утром смогу ответить на все ваши вопросы.

Йель невольно улыбнулся, однако постарался сделать так, чтобы она этого не заметила. Он еще никогда не видел более упрямой женщины.

– Я уйду отсюда только после того, как вы, мисс Нортрап, ответите на мои вопросы.

– О чем вы хотите спросить меня?

– Я хочу знать, как умерли герцог и его сын, – ответил он. И тут ему в голову пришла одна ужасная мысль, вызвавшая жгучее раскаяние и горькое сожаление. – Скажите, герцог испытывал мучения перед смертью? – спросил он. Ему следовало неотлучно находиться возле постели умирающего отца и молить его о прощении.

Она снова плотно сжала губы, и он подумал, что она опять попросит его уйти, но вместо этого она сказала:

– На протяжении нескольких лет он страдал от какой-то тяжелой и изнурительной болезни. Врачи считали, что это чахотка, но я с этим не согласна.

– Вы не согласны?

Она гордо вскинула голову.

– У нас на севере очень мало хороших врачей. Пожалуй, один только доктор Рис из Морпета и есть. Однако детям герцога он не нравился, а так как сам герцог не хотел никуда уезжать из Брейхолла, то они привозили к нему врачей из Лондона. Меня часто приглашали ухаживать за его светлостью после того, как врачи возвращались в столицу.