Твой светлый дом - [21]

— Ты что, бабаня! — испуганно вскинулся Родион. — Какой такой директор?… Я сам себе прочухан сделал.

— Может, вечерять будем?

— Я не хочу, бабаня. А мать что делает?

— Руки парит в настое. Судорога пальцы перекрутила.

— А отец не показывался?

— Не показывался. Небось, опять у Дяди застрял.

Бабка Акулина вздохнула и вышла.

У Родиона заныло сердце. Задумался он. Вспомнил разговор на ферме об отце, о пропавших трубах и электромоторах. Без них не заработает доильный цех. А мать вон уже руки испортила на ручной дойке. «Стой, стой!..» — наконец вспомнил Родька. Он же видел такие трубы у Дяди. Они лежали кучей в густых зарослях вишенника. Как-то, играя там с Сенькой, он наткнулся на них. Трубы были еще новенькие, внутри блестящие — оцинкованные! А в халупе, где Дядя варил самогон, видел и небольшие электромоторчики.

— Зачем вы их купили? — спросил он тогда у Сеньки.

— А мы их не покупали. — Сенька засмеялся. — Они нам почти даром достались. Мы с батей в своем хозяйстве такую автоматику заведем — ахнешь! Все будет на кнопочках. Нажал — вжик! — и готово. Мне батя два журнала выписал: «Техника — молодежи» и «Знание — сила». Я в этом разберусь, вот посмотришь…

Любил Сенька хвастаться… Просто удержу не знал. Завел Родиона в одну из каморок длинной низенькой халупы с кухонькой — какого только добра там не было! Показал и мешок с конфетами.

— Ого! — поразился тогда Родион. — Откуда столько?

— Да они прелые! — Сенька был доволен: ошарашил Родьку. — По акту списанные. Их должны были свиньям скормить, но батя свинарям магарыч поставил, а конфеты домой привез. Мы из них брагу делаем, самогон варим…

Тогда Сенька спохватился, умолк. Не стал рассказывать о том, что отец за этот самогон выменивал комбикорм, трубы и электромоторы у Бардадыма…

Родион поднялся из-за стола, выглянул в переднюю. Мать сидела у печи, массировала опухшие пальцы.

— Ну что, Маша, будем вечерять? — опросила Акулина Кондратьевна.

— Да, мама. А потом спать пойду, устала.

Сердце у Родиона зашлось от жалости к матери. Он порывисто подошел к ней и с нежностью погладил ее распаренные горячие руки, ласково заглянул в глаза. Быстро отошел к вешалке и, надевая куртку, каким-то новым, внезапно прорезавшимся голосом промолвил:

— Пройдусь, а то засиделся.

Он поспешно, словно убегая, вышел. Мария так и замерла на скамейке: неожиданная ласка сына потрясла ее.

Выйдя во двор, Родион посмотрел на окно комнаты, в которой жил квартирант. Оно светилось, Григорий что-то писал за столом. Подбежавший Кудлай лизнул Родиона в руку.

— А-а, Кудлаша! Пошли в разведку.

Луна пряталась за дымчато-розовыми облаками, рассеивая на притихшее село жемчужный свет. В сухом, чуть подмороженном воздухе был слышен каждый звук. Выстреливая желтые круги фонариком по опавшей листве, Родион шел через сад к Дяде.

Сады их примыкали один к другому. Ни дед Матвей, ни Дядя участки на границе не расчищали, и там, в гущине одичавших деревьев, гнездились иволги и соловьи.

Пробираясь сквозь кусты, Родион не заметил холмика на пути, присыпанного листьями, споткнулся и полетел через него кувырком. Звякнуло железо. Охнув, поднялся, зашарил руками, нащупал — трубы!.. Посветил фонариком, заглядывая внутрь их. Те самые трубы — оцинкованные! Посчитал — дюжина!.. Вот так да! Откуда они тут взялись? Летом их не было… Значит, Бардадым и отцу наделил!.. И он взял? И теперь не возвращает на комплекс, хотя знает, что задерживается монтаж автодойки?…

Родион напролом кинулся в Дядин сад, в заросли вишенника, туда, где он видел трубы. Когда это было? До суда или после?… До суда, конечно. Он тогда еще дружил с Сенькой.

Облазил все вокруг — нигде труб не было. Перепрятал Дядя их или отдал отцу?

Из темноты вдруг с грозным рыком выпрыгнул черный волкодав. Один вид такого зверя вывел бы из равновесия любого храбреца. Родион осевшим от испуга голосом окликнул его:

— Дракон!.. Это я. Не узнал?

Кудлай по-приятельски тявкнул, собаки обнюхались и начали игру. Родион пошел в глубь сада. Впереди, среди деревьев, вырисовывалась длинная приземистая халупа, крытая камышом. Из ее трубы прямо под высокую луну поднимался розовый дым. Стараясь ступать легко, чтоб не хрустнуть веткой, Родион подошел к окошку, закрытому пучком камыша. Осторожно отодвинул его в сторону.

В небольшой кухоньке, освещенной неяркой электрической лампочкой, топилась печь. На ней стоял бачок со спиральной трубкой, которая насквозь протыкала деревянное корыто с водой. Из трубки в стеклянную банку стекала парующая жидкость — самогон. Перед печкой на корточках сидел Сенька. Он ломал о колено сухие стебли подсолнечника и совал их в печную пасть. В углу стояли бидоны с брагой, прикрытые тряпьем.

Дядя и отец сидели на лавке. Перед ними на табурете стояли стаканы, бутыль с самогоном и миска с овощами. Родиону у окна был слышен их разговор.

— Литовченко сам во всем виноват, — говорил Дядя. — А на тебе отыгрался. Оборудование год под дождем лежало, а теперь забегали — куда девалось?

— Так что ж, по-твоему, трубы и электромоторы под дождем растаяли? — насмешливо сказал отец. — Это я дурака свалял — Бардадыму доверился, а он!.. Куда сплавил оборудование? Кому сбыл?…