Твой шёпот в Тумане - [15]

— Но ты же попробуешь? — в ее синих, как васильки, глазах было столько мольбы.

— Я все сделаю, чтобы пристроиться у них.

Съев наспех по тарелке простенького супа, мы отправились спать. Правда, сон все не приходил. Вся тяжесть прожитого дня обрушилась на меня осознанием не случившейся трагедией. В голову лезли плохие мысли. Ближе к рассвету я почувствовала, что мне под бок забралась Эмбер. Замерзла, наверное. Печь остывала, и со всех щелей из дома выдувалось тепло. К утру совсем холодно станет. Как древняя старуха, не выспавшись и не отдохнув, поднялась и пошла в дровницу. Нужно затопить печь.

Эмбер необходимо тепло.

Глава 13

Установив очередной толстый чурбак на колоду, я замахнулась и опустила на него топор. Перевернув, с силой приложила обухом об пень. В сторону отлетело два полена. Проделав те же действия с поленьями, снова установила на колоду чурбак.

Но замахнуться не успела.

— Дрова заканчиваются, — раздалось за моей спиной. Оглянувшись, я заметила стоящую в дверном проеме Эмбер. — А тепло все не приходит.

— Ты зачем так рано поднялась, Эм? Чего не спится? — откликнулась я.

Да, насчет дров она была права. Дровница была практически пуста. А погода все не устанавливалась. Но, сейчас мне как-то не до этого. Лес под боком: сходим с Эгором потом, порубим деревца, да, притащим, чтобы просыхали.

— Там еще суп есть, может, поешь прежде, чем уходить? — поведение Эмбер казалось странным. Нет, она и раньше проявляла заботу, но чтобы встала в такую рань.

— В чем дело, Эм? Что не так? — прямо спросила я.

— Боюсь, что ты не придешь, — честно созналась сестра.

Я невольно улыбнулась. И вот кто из нас старший?!

— Эмбер, — мне нужно было ей что-нибудь сказать ободряющего, только вот слов не находилось. — У нас у каждого своя судьба. Что на роду написано, то и будет.

— Какая судьба, Томма, — сестра эмоционально вскинула руки и сложила их в свойственной ей манере на груди, — нет никакой судьбы. Есть Туман, есть твое решение.

— А еще есть — голод и холод, сестра. Есть ответственность перед близкими, — не удержавшись, возразила я.

Ее лицо исказил гнев. Первый раз я увидела на лице нашей милой Эм эту эмоцию.

И она ее не красила. Скорее демонстрировала ее истинный возраст.

— И еще есть три могилы, — Эмбер ткнула за сарай, — а в одной из них даже тела нет. От нашей мамы и следов не осталось. Ты помнишь, как они ушли, Томма? — сестра была возбуждена и невероятно зла. Такого я за ней ни разу не наблюдала.

— Помнишь, как искали маму? А ведь она могла не идти за травами в тот день. Я вчера стучала в дверь Эдии. Той самой Эдии, ради которой наша мама пошла в лес. Чтобы ее спасти. Она погибла из-за долга целителя. А что сделала в благодарность Эдия? Знаешь? Нет. А тебе скажу. Она хлопнула дверью перед моим лицом и сказала, что у нее дети. Дети! А что у мамы не было детей? А папа.

Ты помнишь, сколько раз он ходил в лес, в туман: днем, ночью, чтобы найти, спасти кого-то из соседей. Он рисковал собой, зная, что у него дома три дочери. Но он ставил чужие жизни выше нас. Сколько ночей мы провели у окна и все-таки потеряли его. Мы всех потеряли, Томма. Всех! Туман отнял все.

Я поджала губы, не желая этого слушать, но Эмбер продолжала.

— Помнишь, как однажды папа пропал почти на неделю? Ты помнишь ради кого он пошел тогда в лес, на болота? Ради сына Ториса он это сделал. И что? Их дом был первым, куда я с Талией побежала. Они даже слушать не стали: ни он, ни его сын, из-за которого, между прочим, погиб дядя Мово — муж Талии, отец Эгора. Вот он этот ваш хваленый долг.

— Ты не права, Эмбер, — тихо пробормотала я, но сама понимала — есть зерно истины в ее словах.

— Нет, я права, — она упрямо выдвинула подбородок вперед. — папа и мама погибли потому, что ставили чужое благополучие выше своих собственных детей.

— И что ты предлагаешь? — прямо спросила я. — Ради чего весь этот разговор?

Эмбер кивнула и улыбнулась, словно она ждала этого вопроса.

— У тебя есть дар, — она посмотрела мне прямо в глаза, — другие не брезгуют вытаскивать добычу из твоих ловушек. Другим можно рвать твои силки и петли, так почему же тебе нет?

— Нет, — перебила я ее, — это не честно и подло.

Эм развела руки и буквально возвела очи к небу.

— Подло?! А по отношении ко мне вчера они все не подло поступили? Ты бы наверняка собралась и побежала искать пропавших. Эгор вчера на себе тащил Нанью, а ее отец нас с Талией на крыльцо не пустил. Это ли не подлость, Томма?

Что? Умирая, мне про долг и честь рассказывать будешь? Ладно, если как мама уйдешь, а если вернешься такой, как отец. Что ты мне будешь говорить? Ты помнишь, как он умер, Томма? Я не ты, я такое сделать не смогу. Хоть раз вспомни о долге передо мной, перед собой! Хоть ты, наконец, поставь остатки нашей семьи выше всей этой давно никому не нужной чести.

Я начинала злиться и закипать, но при этом понимала, что сестра правильно говорит, но ведь себе на горло не наступишь. Не этому меня родители учили.

— Ты просишь меня переступить через себя, — я с трудом верила, что моя всегда такая тихая сестра вдруг проявляет такой характер. Это что же вчера такого случилось, что она так изменилась?!