Творения, том 3, книга 1 - [135]

12. Подлинно, не так вода по природе своей омывает нечистоты тела, как милостыня силою своею обтирает нечистоту души. Поэтому, как ты осмеливаешься войти на молитву с неумытыми руками - хотя и меньшая то вина, - так не входи никогда на молитву и без милостыни. Притом часто, имея и чистые руки, мы не простираем их на молитву, не омыв их наперед водою: такова привычка! Тоже будем делать и с милостынею. Хотя бы мы и не сознавали за собою никакого великого греха, однако будем очищать свою совесть милостынею. Ты на торжище приобрел себе много дурного: враг огорчил тебя; судья принудил тебя сделать что-нибудь ненадлежащее; извергал часто неуместные слова; друг склонил тебя сделать что-нибудь греховное, и ты во многом другом провинился, в чем легко провиниться человеку, обращающемуся на торжище, председающему в судилищах, участвующему в городских делах; во всем этом ты приходишь просить у Бога прощения и защиты. Брось же серебро в руки бедных и оботри эти нечистоты, чтобы с дерзновением ты воззвал к Тому, Кто может отпустить тебе грехи. Если ты поставишь себе в обычай никогда не приступать к этому священному преддверию без милостыни, то волею или неволею, никогда не опустишь этого доброго дела: такова привычка! И как всегда - допустим это! - ты не позволяешь себе молиться с немытыми руками, потому что однажды навсегда поставил себе это в привычку, так и в отношении к милостыне, если ты поставишь ее себе законом, то волею, или неволею, будешь исполнять его ежедневно, побуждаясь привычкою.

Молитва есть огонь, особенно когда она воссылается трезвенною и бодрствующею душою; но этот огонь нуждается и в елее, чтобы достигнуть до самих небесных сводов; а елей для этого огня есть не что иное, как милостыня. Подливай же этот елей щедро, чтобы ободряясь правым делом, ты мог совершать молитвы с большим дерзновением и большим усердием. Как незнающие за собою ничего доброго не могут и молиться с дерзновением, так сделавшие что-нибудь правое и после праведного дела приступающее к молитве, ободряясь воспоминанием о сделанном добре, возносят молитву с большим усердием. Поэтому, дабы наша молитва сделалась сильнее и оттого, что наша душа во время молитвы будет ободряться воспоминанием о добрых делах, будем приходить на молитву с милостынею и тщательно помнить все сказанное; а больше всего другого соблюдайте в памяти то мое сравнение, по которому я сказал, что бедные, стоя пред дверями молитвенных домов, выполняют такую же нужду в отношении к душе, какую умывальница в отношении к телу. Если мы будем всегда помнить это, очищая таким образом постоянно свой ум, то будем в состоянии возносить чистые молитвы, приобрести великое дерзновение пред Богом и достигнуть царства небесного, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА на слова апостола: "О, если бы вы несколько были снисходительны к моему неразумию!" (2Кор.11:1)

1. Люблю я всех вообще святых, особенно же блаженного Павла, сосуд избранный, трубу небесную, невестоводителя Христова. Я сказал это и объявил любовь, какую имею к нему, для того, чтобы сделать и вас участниками в этой любви. Любящие плотскою любовью справедливо стыдятся признаваться в ней, так как и самих себя срамят и слушающим вредят, а любящие духовною любовью пусть никогда не перестают исповедать ее, потому что этим прекрасным признанием они доставляют пользу и себе и слушателям. Та любовь - вина, а эта - похвала; т.е. ненавистная страсть души, а эта - радость, веселие и лучшее украшение души; та производит вражду в уме любящих, а эта уничтожает и существующую вражду и водворяет в любящих великий мир; от той не бывает никакой пользы, но еще великая трата денег и какие-то неразумные издержки, извращение жизни, всецелое расстройство домов, а от этой - великое богатство правых дел, великое изобилие добродетелей. Притом любящие благообразные тела и увлекающиеся красивыми лицами, если сами мерзки и безобразны, от пристрастия к тому не получают прибыли для устранения собственной уродливости, но еще оказываются более мерзкими и противными; а при этой любви совершенно напротив. Любящий святую, благообразную, блестящую и прекрасную душу, хотя бы сам был мерзок и безобразен, хотя бы был самый мерзкий из всех людей, от постоянной любви к святым скоро сделается таким же, каков любимый им. Подлинно и это - дело человеколюбия Божия, что тела безобразного и изувеченного невозможно исправить, а душу мерзкую и безобразную можно сделать блестящей и прекрасною. От благообразия тела не может быть никакой выгоды; а от красоты души может произойти столько благ, сколько свойственно приобретать тому, кого любит Бог. Об этой красоте и Давид, воспевая во псалмах говорит: "слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей" (Пс.44:11-12), - разумея здесь красоту душевную, которая приобретается добродетелью и благочестием.

2. Итак, если столько бывает выгоды для имеющих общение со святыми, то участвуйте со мною в любви и будем любить святого (Павла) с великой силою. Если эта любовь войдет в вашу душу и возжет блестящий пламень, то, хотя бы она нашла в наших мыслях что-нибудь тернистое, или каменистое, сухое и бесчувственное, она одно уничтожить, а другое размягчить, и сделает нашу душу некоторою широкой и тучной пашней, способной к принятию божественных семян. Никто не говори мне, что Павла теперь нет, что он не видим для наших глаз, и как можно любить того, кто невидим? Для этой любви нет никаких препятствий. Можно любить и отошедшего, и незримого приветствовать, особенно когда каждый день мы видим столько и таких памятников его добродетели, - устроенные по всей земле церкви, ниспровержение нечестия, перемену порочной жизни на лучшую, уничтожение заблуждения, разрушенные жертвенники, замкнутые капища, безмолвие демонов. Все это, и тому подобное, произвела сила слова Павлова, воодушевляемая божественной благодатью, и повсюду зажгла блестящий пламень благочестия. Вместе с такими правыми делами мы имеем от него и святые послания, которые в точности изображают нам черты этой блаженной души. Поэтому, как бы беседуя с самим Павлом, присутствующим и пребывающим с нами, с усердием будем слушаться написанного им, исследовать внутренний смысл сказанного, узнавать, что значат слова, изреченные им сегодня: "