БЕСЕДА ПЕРВАЯ. о святом апостоле Павле.
Не погрешил бы тот, кто назвал бы душу Павла лугом добродетелей и раем духовным: так обильно процветал он благодатью и столь достойное благодати явил любомудрие души! Так как он сделался избранным сосудом и хорошо очистил себя, то на него обильно излился дар Духа. Отсюда источил он нам и дивные реки, не четыре только, подобно райскому источнику, но гораздо многочисленнейшие, которые текут ежедневно и не землю орошают, а возбуждают души человеческие к принесению плодов добродетели. Какое же слово будет достаточно для изображения совершенств его, или какой язык будет в состоянии достойно изобразить похвалу ему? Когда в одной душе совмещаются все добродетели человеческие, притом все с преизбытком, и не только человеческие, но и ангельские, то как мы найдем похвалы, равные ее величию? Однако из-за этого мы не будем молчать, но по этому самому и больше всего поэтому именно и будем говорить. В том и состоит величайший род похвалы, когда величие совершенств своим превосходством превышает искусство слова, и поражение тогда бывает для нас славнее тысячи трофеев. Итак, откуда всего удобнее было бы начать похвалы? Откуда же больше, как не с того, чтобы прежде всего показать, что он имел добродетели всех (святых)? В самом деле, что ни оказали доблестного пророки, патриархи, праведники, апостолы, мученики, все это в сововупности имел он в такой высокой степени, в какой никто из них не обладал в отдельности тем даром, который имел из них каждый. Посмотри: Авель принес жертву (Быт. 4:4) – и за то прославляется; но если представить жертву Павлову, то окажется, что она столько превосходит ту, сколько небо – землю. На какую бы указать вам? Потому что жертва его не одна. Он каждый день приносил в жертву себя самого, и это приношение опять совершал вдвойне – и умирая каждый день и нося мертвенность в теле своем (1Кор.15:31; 2Кор.4:10). Он непрестанно боролся с опасностями, и закалал себя волей своей, и так умерщвлял естество плотское, что нисколько не меньше находился в состоянии закалаемых жертв, но еще гораздо больше. Не волов и овец приносил он, но себя самого вдвойне закалал каждый день. Поэтому он и осмелился сказать: "Ибо я уже становлюсь жертвою", называя жертвой кровь свою (2Тим.4:6).
Впрочем, он не довольствовался этими жертвами, но, совершенно посвятив себя, принес (Богу) и вселенную, и сушу и море, и Элладу и варварскую страну, и всю вообще землю, какую только освещает солнце; ее он, как бы какая птица, облетал всю, не просто обходя, но истребляя терние грехов, посеевая учение благочестия, изгоняя заблуждение, распространяя истину, делая из людей ангелов, или – лучше – делая людей из бесов ангелами. Посему, готовясь отойти после многих трудов и непрестанных побед своих, он в утешение ученикам говорил: "если я и соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне." (Флп.2:17-18). Что же может сравниться с этой жертвой, которую он заклал мечем духовным, которую принес на жертвеннике, находящемся превыше небес? Авель был коварно убит Каином, и потому прославился; но я исчислил тебе множество смертей, – столько, сколько дней провел в деле проповеди этот блаженный (апостол). Если же ты хочешь знать и о смерти, которая постигла его на самом деле, то Авель пал от руки брата, которому он не сделал ни обиды, ни благодеяния, а Павел был умерщвлен теми, которых он старался избавить от бесчисленных зол и для которых переносил все свои страдания. Ной был праведен и совершен в роде своем, и был таков один только между всеми (Быт.6:9). Но и Павел был таков один лишь между всеми. Тот спас только себя самого с детьми; а этот, когда гораздо сильнейший потоп объял вселенную, исторг из среды волн, не посредством ковчега, сколоченного из досок, но вместо досок составив послания, – не двух, трех или пятерых родственников, но всю вселенную, которая готова была погрузиться в них. Да и не таков был этот ковчег, чтобы пребывать на одном месте, но достигал до пределов вселенной, и с тех пор доныне Павел вводит всех в этот ковчег, потому что он устроен соразмерно с множеством спасаемых и, принимая таких, которые бессмысленнее бессловесных животных, делает их подобными вышним силам, – и таким образом превосходит тот вовчег. Тот, приняв ворона, выпускал опять ворона (Быт.8), и приняв волка, не изменял его зверства; а этот не так, но приняв волков, делал их овцами, приняв ястребов и коршунов, отпускал их голубями, устраняя от природы человеческой всякую бессловесность и зверство, внедрял кротость духа; и доныне остается плавающим этот ковчег, и не разрушается. Буря нечестия не смогла разбить досок его, а напротив он, плавая среди бури, укротил свирепость ее; и весьма естественно, потому что не замазкой и смолой намащены эти доски, но Духом Святым. Аврааму все удивляются, потому что он, услышав: "
