Творения, том 2, книга 2 - [3]

Затем надлежало бы представить Иисуса (Навина), и Самуила, и прочих пророков, но чтобы слишком не распространить беседы, перейдем к главнейшим из них, потому что когда он окажется выше этих, то и о прочих не останется никакого сомнения. Итак, кто главнейшие?

Кто же после вышеупомянутых, если не Давид, и Илия, и Иоанн, из которых один – предтеча первого, а другой – предтеча второго пришествия Господня, и потому называются один именем другого? Что отличного в Давиде? Смиренномудрие и любовь к Богу. Но кто больше, или по крайней мере кто не меньше Павловой души имел то и другое? Что удивительного в Илие? То ли, что он заключил небо, навел голод и низвел огонь? Нет, я думаю, а то, что он ревновал о Господе и был в этом сильнее огня. Но если посмотришь на ревность Павла, то увидишь, что он столько превосходит Илию, сколько тот превосходит прочих пророков. Что в самом деле может сравниться с теми словами, которые он говорил, ревнуя о славе Господней: "я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти" (Рим.9:3)? Поэтому, тогда как ему предстояли небеса, венцы и награды, он не спешил, медлил и говорил: "оставаться во плоти нужнее для вас" (Флп.1:24). Посему ни одной ни из видимых тварей, ни из невидимых он не считал достаточной для выражения его любви и ревности, но искал другой, не существующей, чтобы выразить то, чего хотел и желал. Иоанн ел акриды и дикий мед. Но Павел среди вселенной жил так, как тот в пустыне, – не акридами питаясь и диким медом, но имея трапезу гораздо беднее и даже нуждаясь в необходимой пище по ревности к проповеди. Тот показал великую смелость в обличении Ирода? Но этот заграждал уста не одному, двум или трем, а бесчисленному множеству подобных ему, или, лучше сказать, гораздо более свирепым, чем тот тиран. Остается, наконец, сравнить Павла с ангелами: поэтому, оставив землю, вознесемся на своды небесные, Никто пусть не считает речи нашей дерзкой. Если Писание называет ангелом Иоанна и священников, то что удивительного, когда мы сравним с этими силами того, кто превосходнее всех? Что же в них есть великого? То, что они во всей точности повинуются Богу, о чем и Давид с удивлением говорит: "крепкие силою, исполняющие слово Его" (Пс.102:20). Подлинно, нет ничего равного этому, хотя бы они были тысячекратно бестелесными, так как то особенно и делает их блаженными, что они повинуются повелениям (Божиим) и ни в чем не ослушиваются. Но и в Павле можно видеть, как он соблюдал это в точности: он не только исполнял слово Божие, но и все повеления и даже сверх повелений, как он сам выразил это, сказав: "За что же мне награда? За то, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно" (1Кор.9:18)? Что еще с удивлением говорит пророк об ангелах? "Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими - огонь пылающий" (Пс.103:4). Но и это можно видеть в Павле, потому что он, как дух и огонь, обтекал всю вселенную и очищал землю. Но он еще не достиг неба? Это и удивительно, что он был таков на земле и, быв облечен смертным телом, равнялся с бестелесными силами. Какого же осуждения достойны мы, если, тогда как один человек совмещает в себе все добродетели, мы не стараемся подражать ему даже в малейшей части? Итак, помышляя об этом, постараемся избавить себя от осуждения и подражать его ревности, чтобы удостоиться получить такие же блага, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА ВТОРАЯ

о святом апостоле Павле.

Что такое человек, каково благородство нашей природы и к какой добродетели способно это существо, – больше всех людей показал на себе Павел. С того времени, как стал (апостолом), доныне он громким голосом оправдывает Господа против всех, осуждающих Его за такое устроение нас, побуждает к добродетели, заграждает бесстыдные уста хулителей и показывает, что между ангелами и людьми не велико расстояние, если мы захотим быть внимательными к самим себе. Он получил не иное естество, имел не иную душу, жил не в ином мире, но был воспитан на такой же земле, в такой же стране, под такими же законами и обычаями, и превзошел всех людей, бывших с того времени, как стали существовать люди. Где же те, которые говорят, что добродетель трудна, а порок легок? Павел утверждает противное им: "Ибо кратковременное легкое страдание, говорит он, производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2Кор.4:17). Если же легки скорби, то тем более – внутренние удовольствия.

И не только то в нем удивительно, что от избытка ревности он не чувствовал трудов, подъятых для добродетели, но что и этой последней он предан был не ради награды. Мы и при предстоящих наградах не выдерживаем трудов для добродетели; а он и без наград исполнял и любил ее, и кажущиеся препятствия к ней побеждал со всей легкостью, не ссылаясь ни на слабость тела, ни на множество дел, ни на власть природы, и ни на что другое. Не смотря на то, что он был обременен заботами больше всех военачальников и царей на земле, он с каждым днем однако возрастал в силах, и с увеличением для него опасностей приобретал новую ревность, как он сам выражал это, когда говорил: "