Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [38]
Таким образом, Слово Божие, сияние Отчей славы, снизошедши, благоволением Отца и содействием живоначального Духа, облекшись в нищету нашу, ибо по неизреченной благости не могло допустить повреждения творения рук Своих, соделалось человеком во всем, кроме греха, хотя бы христоборцы и не желали этого, пребывая в тоже время и совершеннейшим Богом, — и через крест, страдания и воскресение освободило нас от уз осуждения, избавило от страданий греха и, невидимого тирана лишив владычества над нами, возвратило нас к изначальному благосостоянию, дабы Приведший к бытию человеческую природу по преизобильному человеколюбию своему даровал ей и благо-бытие, и созданный по Богу человек был совершен и благоустроен. Некогда это провозглашали пророки, благовествовали апостолы, мужественно проповедовали мученики, а их преемники и сотрудники — учители Церкви подвизались в значительном расширении сего. Через всех этих (мужей), коих Бог положил в Церкви Своей, твердо укрепил все, относящееся к жизни нашей, чтобы всякий, кто заботится о своем спасении, отсюда познавал лучшее и полезнейшее. Чего же станешь искать ты, человек, хотя бы ты был весьма пытлив и проницателен умом, такого, что бы ты не усматривал уже как открытое и объявленное Духом? Не высоты ли богословия и возвышенности догматов? Богатства ли благости божественного домостроительства, неисследимости судов Божиих? Наставлений ли касательно должных дел и запрещений того, чего следует избегать? Обетований ли благ, уготованных достойным людям, или славы, имеющей открыться для живущих праведно в страхе Божием и сохраняющих заповеди? Или угроз и наказаний, предстоящих постыдно и нечестиво живущим? И чтобы не перечислять частностей и не медлить словом, — разве изречения богомудрых (мужей), изобилующие премудростью и богодухновенностью, не превосходят всякое умозрение и действие?
4. Какая же нужда после этого вдаваться в пустословие и неуместные изыскания, выдвигать чудовищные мнения, наполненные великой погибелью и всуе изобретаемые людьми, поработившими себя своим страстям и похотям, растленными телом и душой, с извращенным смыслом и умом, — те мнения, которые по сей именно причине уже были совершенно забыты, справедливо отвергнуты славными учителями Церкви и, рассеянные также легко, как пыль бурею, почитателями добра и истины были преданы забвению, как действительно достойные забвения? Итак, не следует увлекаться чужими и чуждыми голосами, учениями людей нечестивых, задолго до того извергнутых церковными соборами как еретики и враги правой веры и преданых ими анафеме, — и внимать тем, которые извращают Писания в пользу своего богоненавистного учения. Напротив, нужно удаляться и отвращаться от их пустословия. Они давно уже болтают, вводя в заблуждение больше себя самих, чем тех, которых думают обмануть, и тщетно утруждая уши своих слушателей. Действительно исследующие это говорят пустое и заблуждаются в самом главном, ибо не для славы Божией трудятся они и разделяющие их заблуждение, а стараются к своему позору нечестиво и неразумно утвердить собственное мнение. Итак, пока нечестие скрывалось в своем убежище, глубокий мир обитал в Церкви Божией и все православные постоянно пребывали в благодушии и твердости, с которыми обычно соединяются благочестие, чистота нравов и прилежание к храмам, вследствие чего и богопочтение с каждым днем возрастало. Но не мог равнодушно смотреть на это дракон преисподней, общий враг природы нашей и неприятель диавол, завистник и противник добра. Посему он вселяется в уготованные для него сосуды и в орудия зла, через которые задумал опустошить крепость пречистой веры нашей, — что он уже издревле устроил через змия для обмана праматери. Итак, что же (произошло)? Бушует зло и стремительная буря нечестия поднимается и усиливается; нечестивцы становятся дерзкими; злые делатели, последователи отвратительной секты, как бы вынырнув из каких-то пропастей неверия, по пословице, с обнаженной головой выстраиваются против священных наших догматов, и искру нечестия, которую издавна скрывали в своих душах, улучив время, как обычно бывает с огнем, попадающим в легко воспламеняющийся материал, разожгли и превратили теперь в громадное пламя.
5. Но кто достойно оплачет душевную гибель людей, отметающих веру, или представит страдания преследуемых за истину? По-моему, этого не следует обходить молчанием, чтобы все знали от какого корня что произрастает. Те, о которых речь, постыдные и презренные по жизни, обуреваемые страстями и растленные по душе, с умом превратным и воспринимающим всякое зло, даже доселе, как это часто бывает во многих делах, оставались в неизвестности. Обман и лицемерие затеняли еще их злонравие. Впрочем, от некоторых, кои, благодаря долговременному обращению, знали их деяния, это не укрылось. Не будем говорить о другом, о чем можно слышать от видевших и говоривших, — почему, например, и ради каких неблаговидных Деяний они, будучи прежде мирянами, приняли монашеский образ, чтобы незаметно добиться священства и церковных степеней. Отсюда неизбежно было, что люди, имевшие нечестивые и достойные порицания нравы, приобрели сообразные с ними и мнения касательно веры, ибо обычно слово соответствует делам, так что одно указывает на другое. Затем они возлюбили пустую славу и ее домогаются более всего. И замыслы их для некоторых стали видны и ясны после того, как они уличены были в произнесении таких слов, что, если бы потребовалось, они продали бы и самую душу, лишь бы иметь доступ пировать в царских палатах, надеясь обжираться там. Таковы были, главным образом, их виды и намерения; ибо ничтожные люди, плотоугодники и невоздержанные, обжоры, привязанные к сибаритским трапезам, как какие наемники и паразиты, получают плату чревом,
