Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию - [108]

а поэтому, считая эту негу божественной и порождением царствующего закона, он образовал из нее и способы [низменного жития], соответствующие злоупотреблению чувствами. Ведь когда созерцательное начало души, руководствуясь законом буквы, словно Божественной заповедью, с любовью принимает в сожительницы [плотскую] негу, оно начинает использовать чувства вопреки природе, не позволяя проявляться никакому осуществлению естественного употребления их.

Стало быть, тот, кто упражняется в телесном научении Закона, имеет познание божественных [вещей] как наложницу, а не как законную жену, [1299] от нее анафему деятельного осуществления страстей и позор отвратительных помыслов, связанных с этими страстями. И от Меровы, дочери Саула, то есть от чревоугодия, обретает он отпрысков — способы [осуществления] чувств, [возникшие] вследствие злоупотребления [этими чувствами], которым свойственно убивать, словно гаваонитян, смыслы и помыслы, соответствующие естеству и находящиеся в сущих. Гаваонитяне толкуются как «горные» или «высоко возносящиеся», а потому обозначают наиболее возвышенные смыслы, [обретаемые] в естественном созерцании, или же они обозначают помыслы, соответствующие естеству, которые в нас, — их и умертвил Саул. [1300] И если ныне кто-нибудь предстанет как некий другой Саул по своему внутреннему расположению, то он, ложно придерживаясь буквы Закона, не откажется прогнать от себя прочь и извратить смыслы, соответствующие естеству. Ведь никто [из тех], кто придерживается телесного служения Закону, вообще не может воспринимать естественный смысл или помысл, поскольку символы совсем не тождественны естеству. [1301] Если же символы не тождественны естеству, то тот, кто воспринимает символы Закона как нераздельно слитые с первообразами, уже не может ясно видеть естественное происхождение сущих, а поэтому он неразумно отвергает смыслы [этих сущих], соответствующие естеству. [1302] И он не рассуждает о том, что должны быть сбережены спасенные Иисусом [Навином], ради которых вел он против восставших на них пяти царей столь страшную войну; в этой войне само небо камнями града сражалось вместе с Иисусом против восставших на гаваонитян, [1303] которых воплотившееся Слово сделало древосечцами и водоносцами (Нав. 9:27) [1304] Божией скинии, то есть святой Церкви, предызображаемой этой скинией. Оно, это Слово, и есть Иисус [Навин]; именно Оно и убивает страстные и чувственные способы [искушений], а также помыслы, восстающие на гаваонитян. Ибо Иисус, Слово Божие, всегда сберегает смыслы, соответствующие естественному созерцанию, заранее сделав их «дровосечцами и водоносцами» Божией скинии Своих таинств, так как [Он есть] Податель [1305] вещества, воспламеняющего сияние божественного ведения, а также Податель очищения, освобождающего нас от страстей, и Тот, Кто закладывает основание раздаяния жизненной [энергии] в духе. Ибо без естественного созерцания силе таинств совсем и никоим образом не присуще сохраняться в ком-либо.

И если гаваониты являют собой удел язычников, приближающийся к тому, кто распределяет божественные обетования Иисуса, [а потому и] спасаемый, то [подобное объяснение также] не представляет собою чего-то необычного и чуждого благочестию. [1306] [Ибо этот народ] был научен носить дрова и воду, то есть деятельно носить повсюду на плечах добродетелей таинственное и спасительное учение о Кресте и божественном Возрождении через воду, а также доставлять божественному ковчегу благочестивой веры посредством [духовного] делания умерщвление земных членов, а посредством созерцания — поток ведения в Духе, который подобен воде.

Итак, гаваонитяне прообразуют либо смыслы, соответствующие естественному созерцанию, либо удел язычников, спасаемых через веру; врагом и неприятелем [этого] спасаемого [удела] является тот, кто избирает жизнь по иудейскому [обычаю] в соответствии с Законом, [ограничивающимся] одной только буквой. Ведь тот, кто считает чрево [свое] и кто чванится, словно некоей славой, [собственным] позором, тот одни только страсти бесчестия признает за [нечто] божественное. А поэтому им ценится одно только временное, то есть материя и вид, а также [весьма почитается] злоупотребление пятеричным действием чувств. [1307] Первые, [то есть материя и вид,] являются как бы подобными чадам Ресфы, а вторые, [то есть пять действий чувств, когда ими злоупотребляют,] подобны отпрыскам Меровы — дочери земли непочитаемой. [1308] Ибо чувство, сочетавшись и смешавшись с материей и видом, производит страсть, [вследствие чего ему в таком качестве] присуще убивать и истреблять помыслы, соответствующие естеству. А смыслу естества вообще не присуще обнаруживаться вместе со страстью, так же как и страсть не может рождаться и происходить вместе с естеством. [1309]

Стало быть, тот, кто, наподобие Саула, придерживается одной только буквы Писания, отвергая смыслы соответствующие естеству, не принимает также и таинственным образом провозглашенное призвание язычников; он, как [глупый] ротозей, [привязан] к плотскому удовольствию, которое, по его мнению, соответствует Закону. И когда это телесное расположение [души], созвучное Закону, полностью господствует над теми, кто живет одной только чувственной жизнью, то у них нельзя обнаружить какого-либо голода, [алчущего] божественного ведения в духе.