Творения - [25]

,

Как сонный труп, влачился по пустыне^*,

Где умирала невозможность,

Усталый лицедей,

Шагая напролом.

А между тем курчавое чело

Подземного быка в пещерах темных

Кроваво чавкало и кушало людей^*

В дыму угроз нескромных.

И волей месяца окутан,

Как в сонный плащ, вечерний странник

Во сне над пропастями прыгал

И шел с утеса на утес.

Слепой, я шел, пока

Меня свободы ветер двигал

И бил косым дождем.

И бычью голову я снял с могучих мяс и кости

И у стены поставил.

Как воин истины я ею потрясал над миром:

Смотрите, вот она!

Вот то курчавое чело, которому пылали раньше толпы!

И с ужасом

Я понял, что я никем не видим,

Что нужно сеять очи,

Что должен сеятель очей идти!

Конец 1921 — начало 1922

170 . "Пусть пахарь, покидая борону…"

Пусть пахарь, покидая борону,

Посмотрит вслед летающему ворону

И скажет: в голосе его

Звучит сраженье Трои,

Ахилла бранный вой

И плач царицы^*,

Когда он кружит, черногубый,

Над самой головой.

Пусть пыльный стол, где много пыли,

Узоры пыли расположит^*

Седыми недрами волны.

И мальчик любопытный скажет:

Вот эта пыль — Москва, быть может,

А это Пекин иль Чикаго пажить.

Ячейкой сети рыболова

Столицы землю окружили.

Узлами пыли очикажить

Захочет землю звук миров.

И пусть невеста, не желая

Носить кайму из похорон ногтей,

От пыли ногти очищая,

Промолвит: здесь горят, пылая,

Живые солнца, и те миры,

Которых ум не смеет трогать,

Закрыл холодным мясом ноготь.

Я верю, Сириус под ногтем

Разрезать светом изнемог темь.

Конец 1921 — начало 1922

171 . "На глухом полустанке…"

На глухом полустанке

С надписью «Хопры»,

Где ветер оставил «Кипя»

И бросил на землю «ток»,

Ветер дикий трех лет,

Ветер, ветер^*,

Сломав жестянку, воскликнул: «Вот ваша жизнь!»

Ухая, охая, ахая^*, всей братвой

Поставили поваленный поезд,

На пути — катись.

И радостно говорим все сразу: «Есть!»

Рок, улыбку даешь?

14 декабря 1921

172 . "Москва, ты кто?.."

Москва, ты кто?

Чаруешь или зачарована?

Куешь свободу

Иль закована?

Чело какою думой морщится?

Ты — мировая заговорщица.

Ты, может, светлое окошко

В другие времена,

А может, опытная кошка:

Велят науки распинать

Под острыми бритвами умных ученых,

Застывших над старою книгою

На письменном столе

Среди учеников?

О, дочь других столетий,

О, с порохом бочонок —

<Твоих> разрыв оков.

15 декабря 1921

173 . "Трижды Вэ, трижды Эм

Трижды Вэ, трижды Эм!

Именем равный отцу!

Ты железо молчания ешь,

Ты возницей стоишь

И слова гонишь бич<о>м^*

Народов взволнованный цуг!

Начало 1922

174 . "Если я обращу человечество в часы…"

Если я обращу человечество в часы

И покажу, как стрелка столетия движется,

Неужели из нашей времен полосы

Не вылетит война, как ненужная ижица?

Там, где род людей себе нажил почечуй^*,

Сидя тысячелетьями в креслах пружинной войны,

Я вам расскажу, что я из будущего чую,

Мои зачеловеческие сны.

Я знаю, что вы — правоверные волки,

Пятеркой ваших выстрелов пожимаю свои,

Но неужели вы не слышите шорох судьбы иголки,

Этой чудесной швеи?

Я затоплю моей силой, мысли потопом

Постройки существующих правительств,

Сказочно выросший Китеж

Открою глупости старой холопам.

И, когда председателей земного шара шайка

Будет брошена страшному голоду зеленою коркой,

Каждого правительства существующего гайка

Будет послушна нашей отвертке.

И, когда девушка с бородой

Бросит обещанный камень,

Вы скаж<е>те: «Это то,

Что мы ждали веками».

Часы человечества, тикая,

Стрелкой моей мысли двигайте!

Пусть эти вырастут самоубийством правительств и книгой — те.

Будет земля бесповеликая!

Предземшарвеликая!

Будь ей песнь повеликою^*:

Я расскажу, что вселенная — с копотью спичка

На лице счета.

И моя мысль — точно отмычка

Для двери, за ней застрелившийся кто-то…

28 января 1922

175 . Признание

Корявый слог

Нет, это не шутка!

Не остроглазья цветы.

Это рок. Это рок.

Вэ-Вэ, Маяковский! — Я и ты,

Нас как сказать по-советски,

Вымолвить вместе в одном барахле?

По Рософесорэ^*,

На скороговорок скорословаре?

Скажи откровенно:

Хам^*!

Будем гордиться вдвоем

Строгою звука судьбой.

Будем двое стоять у дерева молчания,

Вымокнем в свисте.

Турок сомненья

Отгоним Собеским^*

Яном от Вены.

Железные цари,

Железные венцы

Хама

Тяжко наденем на голову,

И — шашки наголо!

Из ножен прошедшего — блесните, блесните!

Дни мира, усните,

Цыц!

Старые провопли, Мережковским^* усните,

Рыдал он папашей нежности нашей.

Звуки — зачинщики жизни.

Мы гордо ответим

Песней сумасшедшей

В лоб небесам.

Да, но пришедший^*

И не Хам, а Сам^*.

Грубые бревна построим

Над человеческим роем.

Начало 1922

176 . "На нем был котелок вселенной…"

На нем был котелок вселенной

И лихо был положен,

А звезды — это пыль^*!

Не каждый день гуляла щетка,

Расчесывая пыль, —

Враг пыльного созвездия.

И, верно, в ссоре с нею он.

Салага^*, по-морскому, веселый мальчуган,

В дверную ручку сунул

«Таймс» с той звезды

Веселой, которой

Ярость ядер

Сломала полруки,

Когда железо билось в старинные чертоги.

Беловолосая богиня с отломанной рукой^*.

А волны, точно рыба,

В чугунном кипятке,

Вдоль печи морской битвы

Скакали без ума.

Беру… Читаю известия с соседней звезды:

«Новость! Зазор^*!

На земном шаре, нашем добром и милом знакомом,

Основано Правительство земного шара^*.

Думают, что это очередной выход будетлян,

Громадных паяцов солнечного мира.

Их звонкие шутки и треск в пузыри, и вольные остроты

Так часто доносятся к нам с Земли,