Творения - [17]

Внизу седое краснолесье

Поет вечерними синицами.

В своем величии убогом

На темя гор восходит лось

Увидеть договора с богом

Покрытый знаками утес.

Он гладит камень своих рог

О черный каменный порог.

Он ветку рвет, жует листы

И смотрит тупо и устало

На грубо-древние черты

Того, что миновало.

II

Но выше пояса письмен,

Каким-то отроком спасен,

Убогий образ на березе

Красою ветхою сиял.

Он наклонился детским ликом

К широкой бездне перед ним,

Гвоздем над пропастью клоним,

Грозою дикою щадим,

Доской закрыв березы тыл,

Он, очарованный, застыл.

Лишь черный ворон с мрачным криком

Летел по небу, нелюдим.

Береза что ему сказала

Своею чистою корой,

И пропасть что ему молчала

Пред очарованной горой?

Глаза нездешние расширил,

В них голубого света сад,

Смотрел туда, где водопад

Себе русло ночное вырыл.

1920–1921

124 . Море

Бьются синие которы^*

И зеленые ямуры^*.

Эй, на палубу, поморы,

Эй, на палубу, музуры^*,

Голубые удальцы!

Ветер баловень — а-ха-ха! —

Дал пощечину с размаха,

Судно село кукарачь^*,

Скинув парус, мчится вскачь.

Волны скачут лата-тах^*!

Волны скачут а-ца-ца^*!

Точно дочери отца.

За морцом^* летит морцо.

Море бешеное взы-ы^*!

Море, море, но-но-но!

Эти пади, эти кручи

И зеленая крутель^*.

Темный волн кумоворот^*,

В тучах облако и мра^*

Белым баловнем плывут.

Моря катится охава^*,

А на небе виснет зга^* —

Эта дзыга^* синей хляби,

Кубари^* веселых волн.

Море вертится юлой,

Море грезит и моргует^*

И могилами торгует.

Наше оханное^* судно

Полететь по морю будно^*.

Дико гонятся две влаги,

Обе в пене и белаге^*,

И волною кокова^*

Сбита, лебедя глава.

Море плачет, море вакает^*,

Черным молния варакает^*.

Что же, скоро стихнет вза^*

Наша дикая гроза?

Скоро выглянет ваража^*

И исчезнет ветер вражий?

Дырой диль^* сияет в небе,

Буря шутит и шиганит^*,

Небо тучи великанит^*.

Эй, на палубу, поморы,

Эй, на палубу, музуры^*,

Ветер славить молодцы!

Ветра с морем нелады

Доведут нас до беды.

Судно бьется, судну ва-ва^*!

Ветер бьется в самый корог^*,

Остов бьется и трещит.

Будь он проклят, ветер-ворог —

От тебя молитва щит.

Ветер лапою ошкуя^*

Снова бросится, тоскуя,

Грозно вырастет волна,

Возрастая в гневе старом, —

И опять волны ударом

Вся ладья^* потрясена.

Завтра море будет отеть^*,

Солнце небо позолотит.

Буря — киш, буря — кши!

Почернел суровый юг,

Занялась ночная темень.

Это нам пришел каюк,

Это нам приходит неман^*.

Судну ва-ва^*, море бяка,

Море сделало бо-бо.

Волны, синие борзые,

Скачут возле господина,

Заяц тучи на руке.

И волнисто-белой грудью

Грозят люду и безлюдью,

Полны злости, полны скуки.

В небе черном серый кукиш,

Небо тучам кажет шиш.

Эй ты, палуба лихая,

Что задумалась, молчишь?

Ветер лапою медвежьей

Нас голубит, гладит, нежит.

Будет небо голубо,

А пока же нам бо-бо.

Буря носится волчком,

По-морскому бога хая.

А пока же, охохонюшки,

Ветру молимся тихонечко.

1920–1921

125 . "Kaк стадо овец мирно дремлет…"

Как стадо овец мирно дремлет,

Так мирно дремлют в коробке

Боги былые огня — спички, божественным горды огнем.

Капля сухая желтой головки на ветке,

Это же праотцев ужас —

Дикий пламени бог, скорбный очами,

В буре красных волос.

Молния пала на хату отцов с соломенной крышей,

Дуб раскололся, дымится,

Жены и дети, и старцы, невесты черноволосые,

Их развевалися волосы, —

Все убегают в леса, крича, оборачиваясь, рукой подымая до неба,

На острые зубы зверя лесного, гадов шипящих укус,

Как обед для летучего гнуса.

Дико пещера пылает:

Золото здесь, зелень и синь горят языками.

Багровый, с зеленью злою

Взбешенных глаз в красных ресницах,

Бог пламени, жениной палкой побитый,

Машет дубиной корявой, гнев на селе срывает.

Соседи бросились грабить село из пещер.

Копья и нож, крики войны!

Клич «С нами бог!»,

И каждый ворует у бога

Дубину и длинные красные волосы.

«Бог не с нами!» — плачут в лесу

Деревни пылавшей жильцы.

Как волк, дико выл прадед,

Видя, как пеплом

Становится хижина.

Только угли горят и шипят.

Ничего уже больше, горка золы.

Смотрят глазами волков

Из тьмы. Плачь, жена!

Нет уже хижины милой

Со шкурами, удочками, копьями

И мясом оленей, прекрасным на вкус.

В горы бежит он проворно, спасаясь.

А сыны «Мы с нами!»

Запели, воинственные,

И сделали спички,

Как будто. и глупые —

И будто божественные,

Молнию так покорив,

Заперев в узком пространстве.

«Мы с нами!» — запели сурово они,

Точно перед смертью.—

Ведайте, знайте: «Мы с нами!»

Сделали спички —

Стадо ручное богов,

Огня божество победив.

Это победа великая и грозная.

К печке, к работе

Молнию с неба свели.

Небо грозовое, полное туч, —

Первая коробка для спичек,

Грозных для мира.

Овцы огня в руне золотом

Мирно лежат в коробке.

А раньше пещерным львом

Рвали и грызли людей,

Гривой трясли золотой.

А я же, алчный к победам,

Буду делать сурово

Спички судьбы,

Безопасные спички судьбы!

Буду судьбу зажигать,

Разум в судьбу обмакнув.

«Мы с нами!» — Спички судьбы.

Спички из рока, спички судьбы.

Кто мне товарищ?

Буду судьбу зажигать,

Сколько мне надо

Для жизни и смерти.

Первая коробка

Спичек судьбы —

Вот она! Вот она!

<1921>

126 . "Люди! Над нашим окном…"

Люди! Над нашим окном

В завтрашний день

Повесим ковер кумачовый,

Где были бы имена Платона и Пугачева.

Пророки, певцы и провидцы!^*

Глазами великих озер^*

Будем смотреть на ковер,

Чтоб большинству не ошибиться!

<1921>

127 . Самострел любви

Хотите ли вы

Стать для меня род тетивы