Творцы грядущего - [13]

Шрифт
Интервал

– Мы не гонимся за славой, – протестует Билл.

– Я понимаю, понимаю, но, наверно, вы ничего не будете иметь против, если люди поговорят о вас немного. Это поможет вам в дальнейшем изучении города. Пользуйтесь, чем можно. Ведь лишь благодаря простой случайности вы попали на постройку Манхэттенского синдиката, благодаря случайной рекомендации в кессон, но так не может продолжаться постоянно. Вам понадобится разрешение от главного бюро, а для этого нужно знакомство с влиятельными инженерами. Раз у вас нет никаких знакомств, вы никуда дальше сторожа не пройдете. Здесь вам окажет помошь «Обозрение». На ваше счастье сейчас затишье, и мы можем вами заняться. Может быть, вы даже получите представительство от «Обозрения» в такие места, которые иначе будут для вас недоступны. Уверяю вас, – продолжал Ватсон, глядя на нас с полным сознанием своего достоинства, – сила прессы неограниченна.

У меня мелькнула мысль, не смог ли бы я давать заметки в «Обозрение» о наших наблюдениях и этим покрывать часть издержек. Я бы чувствовал себя более независимым и менее обязанным Биллу.

– А могли бы оплачиваться какие-нибудь наши заметки?

– О, вы корыстолюбивый человек, – смеется Ватсон, – мы стремимся не только к чистому знанию, но и к чистому золоту. Да, я понимаю, понимаю, – прерывает он наш общий протест. – «Старик» оплатит все, что вы ему пришлете. Как большинство издателей, он щедр для новичков, но скуповат по отношению к постоянным сотрудникам. Если он вскоре не повысит мне гонорара, я перейду в «Вечернюю Звезду».

– А все-таки, – прерываю его я, – что подумает о нас Дэнни Рок, когда прочтет в газете эту историю?

– Ну, что за беда. Валите всю вину на меня. Мне все это как с гуся вода. Он в Гудзонском госпитале, чувствует себя отлично. Сегодня после обеда я был у него. Он будет очень рад вас видеть. А теперь, раз я являюсь представителем прессы у вас, расскажите мне все, что вы знаете о кессонной болезни.

– Вам лучше расскажет о ней Билл.

– Но только, если вы будете писать что-нибудь о нас, пожалуйста, дайте нам сначала прочитать вашу статью и убедиться, что все в ней соответствует истине, – уговаривает Билл.

Выудив у нас все относительно кессонной болезни, Ватсон прощается с нами, взяв с нас обещание разыскать его завтра утром в редакции «Обозрения».

– А, кстати, – спрашивает он. – Каков же очередной номер ваших программных исследований в области инженерного искусства?

– У нас нет программы, – отвечает Билл.

– Раз вы занялись кессонными работами, может быть, вы хотите попасть в один из туннелей, которые в настоящее время проводятся под руслом реки?

– О, да, – говорю я, – это тоже входит в наши планы, но меня ничуть не привлекают новые кессонные заболевания.

Эта ночь была самой длинной, какую когда-либо мне приходилось переживать. Возобновились боли в плечах, почти исчезнувшие накануне вечером; правда, они не так сильны, как до лечения, но все же трудно переносимы и не дают ни минуты покоя, как и раньше. О сне не могло быть и речи. Я беспокойно мечусь и не могу дождаться утра. Ночной концерт улицы: звонки трамваев, грохот надземных поездов, стук лошадиных подков об асфальт сводят меня с ума. Завидно было смотреть на спящего Билла. Спал он беспокойно, но, по крайней мере, не чувствовал этой ужасной ломоты. Часы на церковной башне поблизости медленно отбивают полночь. Я пытаюсь отвлечься от болей хоть на минуту, думая о постороннем. Считаю секунды до нового боя часов – пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят… какая радость! Еще одной минутой меньше до восхода солнца. Снова считаю до шестидесяти… – двадцать восемь раз, двадцать девять, тридцать… Почему часы не бьют половину первого? Может быть, я считал слишком скоро. Начинаю снова – десять, пятнадцать, двадцать раз. Что такое приключилось со старыми часами? Может, они пробили, когда грохотал последний поезд. Встаю, зажигаю спичку. О, небо, нет у тебя жалости! Стрелка показывает двадцать семь минут первого. Бросаюсь на постель и целую вечность дожидаюсь, пока пройдут эти три минуты.

Так продолжалось всю ночь напролет, и все время я прислушивался к бою старых церковных часов. Время от времени удавалось задремать, но мой беспокойный сосед будил меня и не давал спать.

Глава 8. Репортер «Обозрения»

Едва первый слабый солнечный луч пробил себе путь сквозь наше окно и известил о наступлении нового дня, я, несмотря на упорный протест Билла, поднимаю его с постели.

– Вставай скорее. Я больше не могу. Я отправляюсь в госпиталь.

– Но ведь нет еще пяти часов.

– Не беда. Кого-нибудь разыщу. Я не в состоянии больше терпеть боль. А разве ты ничего не чувствуешь?

– Иногда немного.

Когда мы добрались до изолятора, мы не нашли там доктора, и помощь нам оказал санитар. Билл, собственно, и не нуждался в ней, но составил мне компанию. К восьми часам мы закончили наше лечение, побродили немного и отправились на поиски редакции «Вечернего Обозрения». Здание газеты помещалось в самом центре газетного квартала. Это был четырехэтажный домик, словно карлик, сжатый посреди возносящихся до небес небоскребов. Билл идет впереди и спрашивает, где помещается отдел хроники.


Рекомендуем почитать
Радамехский карлик

Романы «Радамехский карлик» и «Изгнанники Земли», связанные единым сюжетом, написаны в жанре научной фантастики. В первом произведении автор знакомит читателя с экзотикой Востока, с обычаями и суевериями арабских племен. В нем рассказано также о подготовке экспедиции на Луну, финансируемой акционерным обществом, внутри которого развивается интрига между коммерсантами и учеными. Во втором романе действие развивается на Луне; читатели знакомятся с природой и реликвиями цивилизации, когда-то процветавшей на спутнике Земли.


Арабская авантюра

Роман Талбота Мэнди переносит нас в Дамаск, в начало XX века, где волею судьбы воедино сплелись интересы французской и английской разведок, пытающихся противостоять исконным правителям Востока.


Виннету – вождь апачей

Наиболее известный роман Карла Фридриха Мая, немецкого классика приключенческой литературы – история о двух друзьях-побратимах: легендарном индейском вожде Виннету и молодом немце, приехавшем в Америку попытать счастья и получившем от индейцев уважительное имя Разящая Рука..