Творцы грядущего - [12]

Теперь мы чувствовали себя совершенно здоровыми, и нам показалось безусловно лишним оставаться в этой дыре. С полчаса мы болтали о наших последних приключениях. А затем нам стало не по себе. Я приставлял к уху часы, чтобы убедиться, что они идут. Прошел час, дальнейшее пребывание в этой тюрьме стало непереносимым. Берусь за телефон, звоню, по крайней мере, пять минут, и только тогда кто-то отвечает – алло!

– Кто там? Доктор? – спрашиваю.

– Нет, это Джон Грей, санитар.

– Где доктор?

– Ушел ужинать. Он распорядился не выпускать вас до своего возвращения.

– А когда он вернется?

– Да через полчаса. Он ушел минут пять назад.

– Билл, – со злостью говорю я, – это, кажется, опять новая шутка с его стороны. Господин Грей, вы выпустите нас?

– Я не могу, раз запретил доктор, вы ведь понимаете.

– Он вечно шутит с нами. Выпустите вы нас или нет? – повторяю я.

Но человек по ту сторону телефонного провода уже отошел, и все наши настойчивые призывы оставались без ответа.

– Ну, мы попали в капкан, – говорит Билл, – остается только ждать. А как мне хочется теперь над ним посмеяться и убежать отсюда.

– Что сделал доктор, чтобы выйти? Ты видел?

– Он вышел в соседнее отделение и повернул там клапан.

Билл подходит к перегородке и пытается открыть дверь.

– Нет, тебе это не удастся, – говорю ему.

– Разве он ее запер?

– Нет, ее держит давление воздуха. Он выпустил воздух из соседнего отделения. Но вот здесь есть какой-то клапан.

– Да, – отвечает Билл, – а вот здесь другой – думаю, один должен впускать воздух, а другой выпускать, но как угадать, который нам нужен? Мы, пожалуй, можем создать давление больше, чем в состоянии будем выдержать.

– Опробую-ка я вот этот, – и Билл осторожно поворачивает один из клапанов.

– Стой, – кричу ему, – верти обратно! Это не тот, потому что он не свистит. Когда открывал клапан доктор, тотчас же раздался свист.

– Попробуем другой.

Но и здесь не было слышно свиста.

– Вот так штука! – смеется Билл. – Вероятно, они оба не действуют. Да и почему бы воздух не свистел так же при впуске, как свистит при выходе?

– Держу пари, что доктор их нарочно выключил. Будем звать на помощь, это наше единственное спасение.

Билл громко кричит, но никто не отзывается. Тогда он принимается колотить каблуками в стальную стену. Наконец в окошке появляется чья-то физиономия. Это Пат глядит на нас и покатывается со смеху. Мы кричим, чтобы он нас выпустил, но он в ответ только больше смеется, подзывает других землекопов, все нас разглядывают и, разумеется, отпускают на наш счет всевозможные остроты. Правда, они не долетают до нашего уха.

Мы вне себя от ярости и досады, но, наконец, слышим в телефон голос вернувшегося с ужина доктора.

– Алло, молодые люди! Как дела? Можете теперь выходить.

– Господин доктор, – Билл задыхается от бешенства, – это уже чересчур. Нехорошо с нами так обращаться. Выпустите, прошу вас, нас сейчас же!

– Не волнуйтесь, – отвечает спокойно доктор. – Пять минут тому назад начал выходить воздух. Это вовсе не шутка. Я говорил вам, когда вы входили, чем больше вы просидите, что тем лучше будет для вас. Сидите спокойно. Пройдет час, пока уменьшится давление воздуха. На этот раз я не шучу.

– Час?

– Да.

– Целый час?

– Пятьдесят пять минут, если вам так хочется. Только сидите спокойно, волнение вредно. Я приду вас навестить, если вы будете себя хорошо вести.

Через минуту доктор уже вошел в первое отделение, и мы услышали свист воздуха. Скоро открылась дверь перегородки, и мы поспешили выскочить в наружное отделение изолятора. Доктор стал занимать нас разговорами о кессонной болезни и ее причинах. Кислород сжатого воздуха не вредит нашей крови, но насильственно введенный азот собирается пузырьками в крови. При вскрытии одного умершего от кессонной болезни нашли его всю кровь заполненной пузырьками азота.

За разговорами с доктором время прошло незаметно, давление воздуха так постепенно уменьшалось, что мы этого совсем не ощущали, а потому как-то неожиданно для нас по истечении часа доктор открыл дверь и выпустил нас.

– Я голоден, как волк! – говорит Билл. – Уже пробило семь. Идем, Джим, скорее в ресторан!

– Если с вами случится второй припадок, – напутствует нас доктор, – не медля ни минуты, приходите сюда.

Вечером явился Ватсон с номером «Вечернего Обозрения» и с гордостью показал нам статью в три столбца о пожаре в кессоне. Описание поступка Дэнни Рока было великолепно. Никто не мог предположить столько мужества в простом землекопе; он бросился в огонь, не щадя своей жизни. Кое-какие факты в этом рассказе были искажены, но вообще написано было хорошо и производило впечатление. Самое плохое было то, что он приплел сюда нас. По его словам, мы были молодые студенты, случайно оказавшиеся во время происшествия в кессоне; мы помогали успокаивать возбужденных землекопов, да, собственно, все несчастье было предотвращено нашим самообладанием, потому что Дэнни Рок действовал по нашему указанию. Затем следовало наше собственное «скромное» описание события.

– Что это значит? – спросил я его. – Мы ничего подобного не рассказывали.

– Ну конечно, конечно, – отвечает репортер. – Но вы мне не раз скажете спасибо за мой отчет. Вас будут знать в городе, и вы получите доступ к тем инженерным работам, которые иначе остались бы для вас недоступными. Я захвачу вас с собой и познакомлю с редактором хроники, а завтра утром с самим «стариком». Уверяю вас, вы уже приобрели имя. Вас знают. Вы станете знаменитостями. Весь город будет говорить о вас.