Творчество Н.С. Лескова 60-80-х годов XIX века - [20]
А вот другое название - «Запечатленный ангел»... Здесь и ангел, и печать. И бесплотное идеальное начало - и бездушие, механическое кощунство государственной машины, способной продырявить шедевр и поставить на лике Архангела печать. Здесь и впечатлительность души ищущей, тяготеющей к духовному совершенству, беззащитной. Здесь и великое мастерство - умение запечатлеть идеальное.
Когда читаешь Лескова, бываешь так захвачен текстом, что невозможно себе представить, что автор не переживал того, о чем он так увлекательно пишет. Есть очень немного таких писателей, которые описывают то, что они не видели. В этом состоит сила убеждения художника: мы принимаем Кутузова таким, каким он описан у Толстого, а Ришелье - как у Дюма. В рассказе Лескова «На краю света» природа Севера описана очень точно. А ведь Лесков там не был, но он передал ощущение морозного воздуха, захватывающего дух. Это дар проникновения. Этот дар он обнаружил в «Запечатленном ангеле».
Повесть «Запечатленный ангел» (1873), одно из самых ярких и совершенных своих произведений, Лесков написал на основании тщательного изучения научных и документальных материалов, представляющих собой два пласта знаний: жизнь раскольников и искусствоведческий план - старинная русская иконопись XV-XVII веков. Лесков заготавливает материал двух планов: исторический и научно-познавательный - для цикла очерков «С людьми древлего благочестия» (1863). А потом он создает рассказ «Запечатленный ангел», где предметом художественного осмысления становится научный материал. Он этот материал перевоплощает и дает вторую жизнь произведению, которое уже есть, но которое он изменяет. И возникает впечатление, что в рассказе он пишет о той среде, которую знает. Этот мир его завораживает. Это особый мир представлений, навыков, укладов различных городов: Нижний Новгород, Москва, Поволжье, Жостово. Писателя интересует, как жизнь отразилась в искусстве: мир изографов, состав красок, манера письма, характер живописцев. Очень многие страницы посвящены именно этому миру искусства и касаются всего: от характеров иконописцев до состава левкаса. Предметом изображения становится самый материал иконописца.
Но ведь Лесков создает не искусствоведческий трактат, здесь должен быть повествовательный сюжет, интрига. Поэтому здесь художник делается дважды художником. Лесков описывает приключения в необычном мире с искусствоведческой и бытовой точек зрения. Все начинается с рассказа, но он перерастает в действие, и рассказчик исчезает.
А сейчас - небольшой исторический экскурс в область старообрядчества. Оно возникло в XVII веке в ответ на нововведения патриарха Никона. Русская жизнь была тогда очень пестрой. Когда восседал на троне Михаил, все зависело от его отца, патриарха, который вернулся из плена и исем управлял. Тяжелее пришлось его сыну - Алексею Михайловичу. Власть должна была быть единодержавной, и почва под ногами колебалась (польская интервенция, шведская война, междоусобицы), не на что было опереться. Что бы там ни говорили, опорой для власти всегда является идеология, а извечно она была в русской православной церкви. Но неустройство в церкви было огромно: под влиянием поляков проник католицизм, под влиянием шведов - лютеранство, татар - омусульманивание. Все это сплелось. Все это надо было нейтрализовать. Церковь оставалась ортодоксальной, но ее устои расшатывались. Тогда Алексей Михайлович решает создать «Кружок ревнителей благочестия», который должен был заботиться о благонравии церковной службы и неукоснительном соблюдении ее последовательности. А то ведь творилось невообразимое (и это в свое время высмеивал Курбский): шла служба, а кто-то тут же пел, другой - читал, третий - молился возле принесенной из дому иконы. Последовал запрет: своих икон в церковь не носить! Ограничили время службы, отменили одновременное пение и говорение.
Но жизнь ведь идет своим чередом - умер старый патриарх, избрали Никона, человека решительного, крутого, реформатора по натуре, которого царь, отличавшийся мягким и общительным нравом, считал своим другом. Никон сначала отказался быть патриархом. Тогда царь в Успенском соборе, перед мощами святого Филиппа, поклонился Никону в ноги, умоляя его принять патриарший сан. И тот согласился с условием, что его будут почитать как архипастыря и дадут устроить церковь. Царь, а за ним все - и духовные власти, и бояре - поклялись ему в этом. Никон тут же приказным порядком все изменил. Чтобы вернуться к византийским первоисточникам, нужно все старинные церковные книги перечесть и ошибки исправить! Это мероприятие было решительным и трагическим, с него-то все несчастья и начались. Русское духовенство очень плохо знало греческий. За три столетия переписчики наошибались, исправляющие их вносили новые искажения. Например, в Номоканоне написано: «Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава тебе, Боже», а в другом экземпляре «Аллилуия» повторяется лишь два раза, значит, нужно исправить. А ведь сколько святых молились по этим книгам! Они от этого стали священными и святыми. «При чем тут Византия? - сердились сторонники старины. - Она же пала под саблями турок, опоганена мусульманством, покорилась Магомету, она нас наставлять не может!» Никон был очень умным и находчивым человеком, он возражал: «А мы возьмем толмачей с Украины». Нашли специалистов в Могилевской Коллегии (Петр Могила с большим трудом создал Коллегию - поляки не дали назвать ее Академией; оттуда вышли Дмитрий Ростовский, Иннокентий), и толмачи хлынули в Россию. Святое святых - церковные книги подверглись сверкам с первоисточниками на древнегреческом и исправлениям. В глазах сторонников старого порядка это было святотатственным нарушением древнего благочестия. Никон объявляет троеперстное крещение, а старики презрительно говорят: «Табак нюхают».
Впервые опубликовано в кн.: Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 292.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мне предложили изложить биографический очерк, касающийся лично меня. Откровенно говоря, я не знаю, какой интерес это представляет. Думаю, что никакого. Кому представляет, так это единственно мне. Мне интересно услышать себя, свой голос, мнение о себе много лет спустя, когда, кажется, все осталось где-то там, далеко- далеко позади. Итак, я рассказываю.
Печатается по Сб. Филологический факультет МГУ 1950–1965. Жизнь юбилейного выпуска (Воспоминания, документы, материалы). — М.: Редакция альманаха "Российский Архив", 2003. Печатается с изменениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.