Творчество Лесной Мавки - [28]

 Здесь ржавеет в сараюшке разлученный с полем плуг.

 Ясли дремлют в паутине, помнят доброго коня —

 губ огромных и шершавых до сих пор тепло хранят.

 Фыркал конь — овес был жесткий, как колючий снег.

 И делил я с ним, как с братом, из сумы убогой хлеб.

 Лезет ночь в пустые окна. Жутко плачет домовой.

 Через годы, через беды я вернусь к себе домой.

Старая ива

 Я брел спотыкаясь, босой и усталый.

 Над высохшим озером ива молчала.

 Я постучался, как в горницу, в иву.

 И мне в ней открылся мир тайный счастливый.

 Там не было страха, беды и печали,

 меня там как милого гостя встречали.

 Там хлеб и вино — для скитальца отрада.

 И вечное ложе в корнях узловатых.

Метель

 Снег в белый колокол звонил,

 на город лютый плач обрушив.

 Они бежали сквозь метель —

 слепой и девочка-кликуша.

 Когтил студеный ветер грудь.

 Стеклом разбитым сыпали березы

 с ветвей озябших ледяные слезы.

 И в небе прояснялся Млечный путь.

 Рвал белый ветер — белый плащ,

 в который брат сестру укутал.

 Она — безумна. Он — незряч.

 Поводырем им стала вьюга.

 И шел тот снег — за веком век,

 ломал рябины и омелы.

 Лишь вороны, как головни,

 на оловянный свет летели.

 Над непроезжею дорогой

 снегирь лучиной алой тлел,

 упав мосту-титану в ноги,

 как капля крови, в ломкий снег.

Змеиная сказка

1. В лесу

 Князь лесной свои владенья

 обходил, как подобает.

 В сумерках зеленых, влажных

 рыжая луна смеялась.

 Звонко окликал деревья,

 как своих сестер покорных,

 и в ветвях дрожало эхо.

 И не приминались травы

 от его шагов волчиных.

 Он в объятиях зеленых

 сжал стыдливую калину.

 Лик в ручье не отражался…

 А она — бродила в чаще

 с хрупким ивовым лукошком,

 руки смугло-золотые

 собрали кровинки ягод.

 И узрела в лунный вечер

 над потоком говорливым

 дева — князя молодого.

 Как от боли, сердце сжалось.

 А взгляд его — нож каленый!

 А гнев его — огнь ретивый!

 И стон прошел по дубраве.

 Ручей, как волчонок, от боли

 грыз каменистый берег.

 В ноги ему упала

 подрубленною березкой:

 зачем меня не полюбишь,

 зачем проклинаешь и гонишь?

 Босой, в венке из полыни,

 над белым ручьем князь леса

 смеялся хрипло, как плакал.

 Сожженное горем сердце

 ответить любви боялось.

 И в папоротниках мглистых

 без крика упала дева…

2. Змея

 Увядающим крином

 на травах душистых лежала,

 и сердца лучина

 тихонько во мгле остывала.

 Рябинушки-сестры

 жгли пламенем гроздья,

 напрасно пытались

 согреть ледяные ладони.

 И утро напрасно

 туманом скрывало агонию.

 На клевере белом

 шмели молодые качались,

 на девичье тело

 лесные цветы осыпались.

 И лентой зеленой

 шелковой струясь,

 с груди обнаженной

 сползала змея.

3. Похороны

 Рутой, дикими фиалками

 ложе страшное цветет.

 Положили в платье свадебном —

 князем Смерть за ней идет.

 К гробу шеи лебединые

 молчаливо наклоня,

 по хозяйке милой плакали

 два златых ее коня.

 А в ветвях стонала иволга.

 Плотник крепкий крест рубил.

 Больше жизни полюбила ты,

 а любимый погубил.

 Лесными зелье-предиво-травами

 укрыт ольховый легонький гроб.

 И уронила листок дубрава,

 как поцелуй, на холодный лоб.

* Ты помнишь рощу журавлиную *

 Ты помнишь рощу журавлиную

 и берег белый, заревой?

 Под топором березки падали —

 на помощь звали нас с тобой.

 Березки нежные, любимые

 и беззащитные сейчас…

 Убита роща журавлиная,

 убита на глазах у нас.

Осенняя элегия

1. В ущелье

 Спят дубы в ущелье черном

 и корнями держат скалы.

 Растревожат скрипку неба

 черными смычками ветви.

 Рыжих кленов руки-крылья,

 заломленные в тревоге,

 осень пламенем сжигает.

 Нынче шелк златой и алый —

 завтра будет тусклый пепел.

2. Венчание

 Повели сестру к венчанью.

 Платье — нимфы-мастерицы

 ей до ночи расшивали

 крупным жемчугом озерным.

 Юный лик белее снега,

 лишь уста горят кровинкой —

 закусила их до боли,

 но не молвила ни слова.

 Что одна слеза упала —

 расцвела стыдливым крином.

 Что другая ей вдогонку —

 белой птицей обернулась.

 Осень замела дороги,

 в отчий дом не возвратишься.

 Шла, шатаясь, в платье белом,

 точно лебедь под прицелом.

3. Воспоминания

 Ты помнишь, как я крался садом,

 как тень, как осторожный вор,

 через занозистый забор?

 Мне юный смех твой был наградой.

 И сад не выдал — старый друг!

 Шатер ветвей смыкал над нами,

 едва коснешься ты губами

 хмельного яблока — из рук.

 В тех яблоках жила заря,

 они мерцали теплым светом.

 А как я рухнул — помнишь это? —

 достать пытаясь для тебя

 с верхушки яблони седой

 тот плод заветный, как жар-птицу.

 И мне не повезло разбиться

 в тот вечер лунный, молодой.

 А помнишь, сколько смеху было —

 как туча, улицей плыла

 твоя взбешенная корова —

 она из стойла удрала.

 А я ее стреножил лихо

 и гордо ввел к тебе в калитку!

 Всё помнишь? Напиши о том,

 но не скупой конверт почтовый,

 а золотой листок кленовый

 пришли с попутным голубком.

4. Приду к тебе

 В ночь охрипнут свадебные скрипки,

 постучусь я в потное окно,

 чтоб увидеть грустную улыбку

 под лебяжьею фатой.

 Сумерек зеленых птичья стая

 льнет к стеклу опять…

 Я приду тебе с другим, родная,

 счастья пожелать.

5. Нотка

 Эта нищая нотка

 черной скрипки моей

 взвоет диким волчонком

 у закрытых дверей.

 Эта нотка — усталость,

 эта нотка — мольба.

 Что мне в жизни осталось?

 Талый снег на губах.

Зимняя элегия

1. Окно

 Сад зеленый, вопреки войне.

 Ласточка гнездо под стрехой вьет.