Творчество и революция – строго по Камю. Постсоветская левая молодёжь в поисках новой культуры и новой идеологии - [7]

Чем же вызвана такая популярность книги Цветкова у молодежи? Полагаю, не только ярким, образным литературным языком, каким она написана, но и тем, что она сознательно написана на понятном молодежи языке, зачастую – просто на молодежном сленге, а также и тем, что Цветков фактически переработал, переплавил и адаптировал значительную группу практически неизвестных у нас в стране западных леворадикальных идей и теорий, сделав их таким образом доступными (пусть пока в адаптированном виде) для современного молодого читателя (часто подростка), как правило, не имеющего доступа к источникам на языке оригинала и в то же время изначально не верящего в заранее оплаченную «критику» этих идей советскими профессорами в советское время – критику неумную, некомпетентную и часто основанную на подтасовках, передергиваниях, а то и откровенной клевете. А еще книга Цветкова привлекает молодежь пафосом освобождения, воспеванием подвига самопожертвования, с одной стороны, и трезвым взглядом на мир – жестокий, грязный, несовершенный, заслуживающий уничтожения и, через уничтожение – изменения – с другой.

Думающая и ищущая молодежь за истекшие 10 лет окончательно устала от статей и книг разных профессоров и доцентов, написанных то заумным постструктуралистским языком, то невнятным канцеляритом, и, главное – ни о чем. Да и обращается Цветков не ко всем, а только к тем, кто почувствует толчок в сердце, взяв в руки его книгу и прочитав на обороте обложки:

«Я приветствую всех, кто ворует в магазинах.

Я приветствую всех, кто говорит на непонятном для большинства языке.

Я приветствую всех, кто словом и делом оскорбляет представителей закона при задержании и просто так, ради лишней порции адреналина в кровь.

Я приветствую всех, кто ненавидит финансового дьявола и всех его слуг вне зависимости от их формальной «ориентации».

Я приветствую всех, кто верит только внутреннему голосу и смеется в лицо говорящим от имени «здравого смысла».

Я один из вас. Homo Homini Daemon.

Если у вас нет денег, чтобы купить мою книгу, попробуйте ее украсть».

* * *

Некоторые могут сказать: а стоит ли вообще об этом писать – это же какое-то маргинальное явление!

Но, во-первых, в эпоху постмодернизма маргиналами стали все: в реальность воплотилась предсказанная еще Абрамом Молем в его знаменитой «Социодинамике культуры» ситуация «мозаичной культуры», когда общество распалось на сеть плохо связанных друг с другом маленьких ячеек, в каждой из которых – собственные культурные образцы, эстетические и этические установки и предпочтения. Поэтому сегодня аудитория Цветкова и аудитория, допустим, Льва Рубинштейна вполне сопоставимы (и почти не пересекаются – и от этого не страдают). Более того, можно смело утверждать, что Цветкова читают больше и глубже, чем, допустим, Пригова и Рубинштейна – поскольку известно, что в «Гилею» постоянно приходят по электронной почте отчаянные письма из провинции, авторы которых умоляют выслать им книгу Цветкова (как, впрочем, и субкоманданте Маркоса, Хомского и т.д.). А в магазин «Гилея» регулярно являются из провинции «ходоки» – сплошь очень молодые – с заранее подготовленным списком леворадикальной литературы, которую просили закупить их товарищи (почти всегда – студенты и аспиранты).

А во-вторых, в той же нише, что и Цветков, работает, например, большое число рок- и рэп-групп («Запрещенные барабанщики», «Зимовье зверей», «Навь», «Зона сумерек», «Sixtynine», «Теплая трасса», «Красные пантеры», «Mental Depression», «Эшелон», «Адаптация», «28 панфиловцев» и др.) – и слушателей и почитателей у них немало. В отличие от «официального рока», полностью утратившего свою рóковую сущность и социальный заряд и превратившегося в «попсу» (есть даже специальные термины, описывающие это явление: «рокапоп» и «поп-рок»), эти группы продолжают традицию «музыки бунта» – и потому важнейшим в их творчестве является содержание текстов. А поскольку качество текстов часто очень высокое и сложность их тоже явно «выше среднего», то слушателем выступает именно интеллектуально развитая часть молодежи.

Это социокультурная среда стала складываться – преимущественно из студентов и аспирантов гуманитарных и творческих вузов – только с конца 90-х годов. Какая-то (очень небольшая) часть этой молодежи имела опыт членства (или сотрудничества) с предыдущим поколением левых молодежных групп и организаций (начиная с разнообразных комсомолов и кончая анархистами и экологистами). Какая-то (совсем уже небольшая) часть до сих пор состоит в разных комсомолах (даже в зюгановском СКМ), троцкистских, анархистских и «новых левых» организациях – но практически поголовно с крайним скептицизмом и даже презрением смотрит на эти организации, фактически паразитируя на их материально-технических возможностях. В целом же эта левая молодежь почти брезгливо относится к своим прямым предшественникам – как к проигравшим в борьбе с Системой, интегрированным в Систему в качестве «легальной оппозиции», «оппозиции ее величества» – и (что немаловажно) недостаточно интеллектуальным, откровенно архаичным, устаревшим и недостаточно серьезным,