Твёрдость по Бринеллю - [23]
У Ирины с новой силой зашевелились в голове вчерашние крамольные мысли. Она, было уже полностью отметшая их, снова и снова сейчас к ним возвращалась. Ее волновало: почему так спокойна Лида? Почему? Может, она, действительно, испытывает лишь облегчение — все же детей у нее было трое? Ну почему она так спокойна? Или Ира в своих подозрениях права? Она исподтишка стала изучать Лидино лицо.
Вдруг Лида вздохнула и, прижавшись щекой к крайчику гроба, сказала:
— Вот усну сейчас тут, и закопайте меня вместе с Анютой…
Ира поспешно потупила глаза и увидела вдруг под столом стройные, длинные ноги Лиды, обутые в простые грубые чулки. И странно — именно ноги выдавали Лиду, как бы отделяясь от нее: они-то как раз и стремились куда-то, были напряжены, как будто Лида готова была вот-вот сорваться со стула и побежать куда-то — чтобы убежать от всего этого или кого-то догнать… Руки же ее в этот момент совершенно спокойно и мягко обнимали гробик, глаза безразлично смотрели в сторону…
В комнату, привлекая всеобщее внимание, зашла тетка Лиды и, пройдя к гробу, громко заговорила, как бы причитая, снова удивив тем Ирину:
— Уснула наша Анечка, ой, ты, хорошая девочка…
Не успокоившись на этом, она откинула атласное покрывало — Ирина засомневалась, а все ли в порядке у нее с головой, — ухватилась за ручку ребенка — пухленький маленький кулачок, потрогала ножки, обутые в пинеточки.
— Толстенькая, хорошенькая, не похудела ничуть, — возвестила она на всю комнату.
— Так она ж кушала хорошо до последнего часа, и умерла во сне, не проснувшись, — пояснила Лида, спокойно глядя на эту процедуру.
У Ирины прорвался всхлип, она отошла к дивану и достала носовой платок. Ребенок был мал, и он был чужой, но ручка, которую она вдруг увидела, пухлая детская ручка — она была такая же, как у Ксюши, точно такая: ведь ручонки-то у детей одинаковы! И тут Иру прорвало: по этой похожей ручонке она так ярко представила себе всю Ксюшу и была этим до того поражена, что о чувстве облегчения и забыла: слезы градом покатились из ее глаз.
С улицы зашел Лидин муж, розовощекий «толстый парниша», с глазами, опухшими от слез. Они снова навернулись, как только он подошел к гробу.
— Лидуша, машина пришла, выносить пора, — сказал он, и мужчины, вошедшие вслед за ним, засуетились вокруг стола.
До кладбища все ехали молча; кто держал на коленях игрушки, кто — цветочную рассаду, кто — землю: все хотели как-то украсить последнее пристанище ребенка, который так мало пожил и ничего в жизни увидеть не успел.
На старом кладбище было зелено, тихо и очень уютно: может, оттого, что было тесно от могил, оградок и деревьев.
Ире и, как ей показалось, всем стало покойно и радостно оттого, что ребенку здесь будет хорошо и уютно лежать: тишина, зелень, птички поют, словно в саду.
Родственники, препроводив гробик до могилы, поочередно отдали последнее «прости» Анюте, гроб опустили в землю, и первые комья посыпались в разверстую могилу. А Ира встревоженно поглядывала на Лиду, со страхом отмечая, как та спокойно наблюдает за происходящим, стоя вместе с мужем в стороне от могилы.
«Ну почему она так безразлична к дочке, почему? Ведь это же ее ребенок! Вот сейчас его зароют — и все, его уже больше не будет! Никогда!» — вновь и вновь ужасалась Ирина. Она даже попыталась взглянуть на все Лидиными глазами и встать на ее место, как уже пробовала дома: не будет тяжело больного ребенка, почти инвалида, но кладбище, тихое зеленое кладбище с его могилкой останется. Оно-то никуда теперь не денется. Чего ж волноваться? Но… Ира вернулась мыслями к тому, о чем думала, стоя в последние минуты у гробика: ведь дочку уже не подхватишь на руки, не шлепнешь по попке — ее уже не будет! Или… все же будет? Вот здесь — и навсегда? Может, здесь уже вечность, здесь уже нечего терять, и это успокаивает?.. Нет, нет… Она совсем запуталась в своих мыслях.
Постояв у холмика, люди тихо двинулись к выходу с кладбища, растянувшись длинной цепочкой по узкой тропинке.
— Хорошие таблетки дала ей тетя Галя, — громко говорила кому-то сестра Лиды, идя следом за Ирой.
«Так вот оно что, ее таблетками напичкали, — с облегчением подумала Ирина. — А я-то… Но нет, нет… — она вспомнила, как отстраненно Лида вела себя на кладбище. — Может, дело не в таблетках все же, а в чем-то другом?» Она невольно оглянулась назад, где у могилы оставались только Анютины родители.
По русскому обычаю, после кладбища все собрались помянуть рабу Божью Анну. Говорили тихо и умиротворенно, жалея Анюту и ее малолетних сестричку и братика, не понимавших еще утраты. Ира одна сидела в смятении: что-то ей не давало покоя. Ей захотелось удостовериться, проверить себя и Лиду, захотелось разувериться в своих аномальных и случайных, как она хотела надеяться, сомнениях. И все же — нет, не зря этот вопрос возник у нее сразу, как только она узнала о смерти Анечки…
После поминок она подошла к Лиде, чтобы еще раз ободрить ее, высказать ей слова сочувствия. Лида сердечно поблагодарила в ответ и успокоила Иру, сказав, что уже как-то пообвыклась, ведь столько времени прошло с тех пор, как им сообщили о смерти, да и таблеток ей дали хороших сегодня… И тут Ирина не удержалась — решилась все же, брякнула:
Эти истории случились в г. Северодвинске: две — в 1995, остальные — в 1998 годах. В них использованы достоверные факты и документы. Автор, исполняя журналистское задание, сама присутствовала на судах, рылась в судебных документах, скрупулезно собирая материал. То, что было покрыто мраком умолчания, пыталась домыслить, ставя себя то на место преступника, то на место жертвы, пытаясь в деталях постичь людскую психологию… В меру своей компетентности, конечно.Похоже, Северодвинск очень богат на жуткие человеческие драмы, если учесть, что предлагаемые истории освещают лишь малую толику судебных разбирательств, прослушанных подряд.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.
«Она долго лечилась. Очень долго. Куда только ни ездила: и на орошение, и к источникам. Ничего не помогало. Да она весь город перепахала в поисках хороших и умных врачей. Те лишь руками разводили: мол, вся надежда на бога. А бога в то время и не было вовсе. Точнее, был, конечно, но его официально не признавали. А она лечилась и верила. Верила и лечилась. Подолгу лежала в гинекологических отделениях. И так привыкла, что каждую больницу стала считать вторым домом. В больнице можно было отлежаться и подумать. Она всегда думала только о ребенке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из сборника «Австралийские рассказы»/ сост. Е. Домбровская - М.: Гослитиздат Художественная литература, 1958. - 532 с.Лоусон Генри (1867–1922). — Классик австралийской — литературы, один из ее основоположников, поэт и прозаик.Среди многочисленных книг Лоусона: «Короткие рассказы в прозе и стихах», сборники: «В дни, когда мир был широк», «Пока закипает котелок», «На дорогах и через изгороди», «Джон Уилсон и товарищи», «Дети чащи» и многие другие.
1. Рассказ не вошедший в сценарий «ДМБ».2. Воспоминания И. Охлобыстина о службе в армии (интервью)
«…Едва Лариса стала засыпать, как затрещали в разных комнатах будильники, завставали девчонки, зашуршали в шкафу полиэтиленами и застучали посудами. И, конечно, каждая лично подошла и спросила, собирается ли Лариса в школу. Начиная с третьего раза ей уже хотелось ругаться, но она воздерживалась. Ей было слишком хорошо, у неё как раз началась первая стадия всякого праздника – высыпание. К тому же в Рождество ругаться нехорошо. Конечно, строго говоря, не было никакого Рождества, а наступал Новый год, да и то завтра, но это детали…».